Девушка… тоже одна. Я аккуратно осматриваюсь и не вижу ее сопровождения, тихо выдыхаю. Все девушки и парни, которые выстроились стройными рядами в очередь к медицинскому корпусу, поворачиваются в ее сторону. Ирида училась со мной и Яром в одном классе и да, ее появление всегда так действует на людей. Во всяком случае, так осталось в моих воспоминаниях.
— Здравствуй, — с легким традиционным поклоном произношу я и стараюсь убраться подальше от этих взглядов, преследовавших девушку и рикошетом задевающих меня.
— Рея! Подожди! — неожиданно для нас обоих восклицает Ирида. И мне приходится остаться, беспомощно вдыхая горячий воздух, и попытаться «навесить» на лицо доброжелательную улыбку. Мне нехорошо. Только сейчас я понимаю насколько мне нехорошо, а от вида жизнерадостной девушки, ее яркого счастливого лица мне становиться еще хуже. Глаза начинают слезиться, а в носу неприятно пощипывает. К разговору с посторонними я не готова, поэтому отвожу взгляд в сторону, почему-то боясь встретиться с заинтересованным, оценивающим взглядом Ириды. Она смотрит только на меня, не стесняясь разглядывает каждую черточку моего лица, а я продолжаю отводить взгляд от стеснения.
В принципе мне не на что смотреть, только огромный медицинский корпус маячит перед глазами. Он ослепительно белый и заслоняет собой все вокруг. Я с трудом могу смотреть — глазам больно от яркого света, но оборачиваться назад не хочется — там забор, не смотря на все свои завитушки, больше напоминающий решетку для заключенных, и это навевает на неприятные мысли. Солнце продолжает светить, как прожектор, а Ирида настойчиво ловит мой взгляд. И мне ничего не остается, как взглянуть на нее. Отвечать пока что не требуется. Девушка улыбается, вполне доброжелательно. Молчать в ее планы не входит. И она уже открывает рот, чтобы произнести речь. Но неожиданно замолкает… в нерешительности. Что-то важное, едва уловимое скользит в ее глазах, но мне не важны ее чувства. Я даже считаю, что они не уместны — Система против чрезмерного проявления эмоций у своих граждан, мы с детства учимся держать чувства в узде.
— Пойдем. Уже пора! — шепчет она и тянет меня за рукав традиционного платья, надетого по случаю предстоящего события.
— Но я не одна… я жду, — пытаясь сопротивляться, говорю тихо. Но Ирида продолжает тянуть меня к медицинскому корпусу. Она высокая, сильная, и мне приходиться бежать за ней вприпрыжку, потому что она не отпускает. Неприятно. Чувствуешь себя поплавком на воде… от которого ничего не зависит.
Наконец, мы встаем в конец очереди. Здесь одни «девочки». «Мальчики» сворачивают в левый коридор, и я их больше не вижу. И это хорошо, я, кажется, немного успокаиваюсь.
— Он не придет, — тихо выдыхает Ирида. — Не сейчас, — и снова улыбается. А потом неожиданное:
— Ты в это веришь?
— Что? — переспрашиваю тихо. Я еще не отошла от первоначального утверждения.
— «День соединения — волнующий ритуал, который подготовит нас к будущему счастью, стабильности и браку». В счастье, когда практически нет выбора? — Ирида цитирует мне слова из трактата о семье — первой заповеди нашего общества, заканчивая собственными умозаключениями.
Я не тороплюсь отвечать, исподлобья рассматриваю ее напряженные губы и яркие зеленые глаза. Ирида красива. Очень красива!
Медленно, выговаривая каждое слово, произношу заученное:
— Критика Системы — самый серьезный проступок, который можно ожидать от гражданина.
