Поражает неприятное осознание, что я не прочь вернуться в эту квартиру, и повторить эксперимент. Да что же это такое? Прошло всего полгода со дня смерти мужа, а я уже предаюсь не только греху с другим, без всяких чувств занимаясь с ним сексом, но и мечтаю снова очутиться в его объятиях!
Рассердившись на себя, быстро надеваю платье. Белье в спальне, но идти туда нет желания. Вернее, мало смелости. Пустив воду, умываю лицо, приглаживаю волосы. Зеркало запотело, и это к лучшему. Смотреть на свое отражение страшно.
В коридоре сталкиваюсь с Павлом. Он снова в том же халате, ловит меня за руку, и я делаю к нему шаг.
— Останься у меня.
— Нет, исключено! — напускаю в голос решительности, и высвобождаюсь, отводя глаза. — тебя жена ждёт. Ты сказал ей, что мы… Что…
Подобрать нужные слова сложно. Это злит еще сильнее.
— Что мы занимались сексом? — невозмутимо подсказывает он, и я киваю.
— Да. Не волнуйся. Но Оля улетела по делам, её не будет в городе несколько дней. Мне некуда спешить.
В горле противно саднит. Нет. Если я проявлю слабость, возненавижу себя наверняка. Это просто сделка, мне нечего тут делать. Для первого раза достаточно.
— Не провожай меня. — иду в сторону двери, и Паша следует за мной. — позвони, когда нам нужно будет встретиться. Доброй ночи!
— Подожди, не убегай, — просит, и что-то ищет в кармане своей куртки. — вот, возьми, пусть у тебя имеется ключ. Приезжай сюда в любое время.
Настойчиво вкладывает мне в ладонь упомянутое, отпирает дверь, и улыбается, а я торопливо выхожу в холодный подъезд и, не оглядываясь, сбегаю по ступеням.
Ольга Майская
Роман был явно обескуражен, увидев на пороге Ольгу. Женщина протиснулась мимо него, вручила дорожную сумку, и прошлась по холлу. Особняк, выстроенный загородом, в самой живописной зоне рядом с озером, утопал в закатных лучах, в огромные окна приветливо заглядывали золотистые сполохи.
Интерьер был выполнен в светлых бежевых тонах, гармонировал с более насыщенными бордовыми цветами штор и мебели, и завершали стиль золоченые колонны по обе стороны лестницы.
Оля давно, с самого рождения, привыкла к роскоши, её избалованный вкус с каждым годом становился всё притязательнее. Плюхнувшись на мягкий полукруглый диванчик, она сладко потянулась и капризно выдала:
— Ну, и чего ты встал? Не рад меня видеть?
Роман хмыкнул, швырнул сумку на одно из кресел, и подошел к встроенному в стену бару. Оглянулся.
— Рейс отменили?
— Нет. Я никуда и не собиралась улетать, маме соврала, будто хочу в Питере сделать серию репортажей к своей программе. — налей выпить, жутко горло пересохло.
— Мужу тоже соврала? — поинтересовался Роман, плеснув в бокал терпкого коньяка, а себе достал виски.
— А как же, Пашка повелся. — усмехнулась она, и, скинув сапоги, медленно двинулась к нему. — а ты чего такой хмурый? На работе проблемы?
— Обычная рутина. — отмахнулся он, протянув ей бокал, и, не удержавшись, окинул взглядом. — ради меня так нарядилась?
— А то! Цени, пока дочь жива. — насмешливо улыбнулась Ольга, пить не стала, вернула бокал ему, и повернулась, демонстрируя себя в новом платье.
— Не называй себя так, знаешь же, меня это раздражает. — поморщился Роман, избавившись от спиртного.
Женщина выпятила губы, примирительно обняла его обеими руками за шею, и прижалась, призывно потерлась животом. От Романа исходил запах дорогого качественного одеколона «Армани», ей безумно нравилось ощущать этот аромат именно на нём. В этом году Роману Усольцеву исполнялось пятьдесят два, но фору он мог дать любому более молодому сопернику.
