Ну, любой на его месте уже обиделся бы или перевел бы все в шутку, а потом быстро свалил бы от меня. Но этот! Этот сидел и улыбался, словно я его комплиментами забрасывала! Мне даже стало страшно: а он вообще нормальный? Вдруг сейчас возьмёт нож и с улыбочкой воткнет его мне прямо в сердце?
Наконец подошёл официант, и я уже нормальной речью сделала заказ.
Мэт закашлялся, но снова с ангельской улыбкой уточнил:
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Затем он выбрал блюда поскромнее и, уставившись на меня, спросил:
— Ты всегда так много ешь?
— Только за чужой счёт.
Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, прежде чем Мэт мне ответил:
— А мне для тебя ничего не жалко!
Ну да! Конечно же! Ведь надо выиграть спор! Посмотрим, насколько хватит твоей щедрости!
Под давлением моего взгляда Мэт стал жадно пить воду. Значит, нервничает гад… И его улыбочка — это всего лишь маска. Ну, ничего, я выведу твой истинный характер на чистую воду.
Тут к нам подошли его друзья. Данила измерил меня взглядом и сел подальше, а Серж, наоборот, поближе, принеся мне мороженое, которое купил в этом же ресторане. Ох, моей благодарности не было конца!
— Именно такое я люблю! Боже! Какая прелесть! — надеюсь, от меня исходили самые сильные флюиды, ведь я пищала (тоненьким голоском, как младшая сестра Нинки. Будто меня сама Барби родила! — Ты исполнил мою мечту! Как ты угадал, что я именно его хотела? О-о-о, какой запах!
Серж зарделся и залыбился, как чемпион.
— Это всего лишь мороженое, — обратился ко мне Мэт.
— Зато какое… Изумительное… Просто кайф! — я изобразила балдеж в стиле сестрицы Нины. — Я тащусь…
Господи, где я набралась таких слов? Я сама себя готова была убить за эту бредовую ваниль.
— Что с ней? — спросил Данила у Мэта.
А Мэт сидел с улыбкой, но я заметила лёгкую бледность на его лице. И улыбочка просто замерла. Он глаз с меня не сводил!
— Мне бы знать…
— Ох, как мне тебя жалко, — проскулила я. — Наверное, тяжело жить, когда никогда ничего не знаешь…
Серж рассмеялся, даже Даня улыбнулся.
— Хочешь, я тебе книжечку дам почитать? «Бедный папа и богатый папа». А ещё у меня есть Гоголь…
— Я чита…
— Так ты и читать не умеешь? Как ты живёшь?
Нам принесли заказ, и ребята словно онемели. Они выпучили глаза не на меня, а на друга.
— А платишь ты? — спросил его Сережа.
— Это не обсуждается, — отрезал Мэт, словно боялся, что они затронут запретную тему.
Интересно, к чему это? Мэт ограничен в средствах?
— И ты так радовалась мороженому? — не понял Даня.
— Ты тоже заметил, что меня легко удивить? — закокетничала я. — Я — девушка неприхотливая, — и заморгала глазами.
Уже лицо вытянулось и у Сержа. А я поняла, что красиво моргать мне не дано. Взгляд Данилы слишком красноречиво показывал мне, насколько я выглядела неуклюже.
Ну да, ладно. Мне эти дауны и не сдались.
— Неприхотливая? — поддакнул Серж. — А ест всё самое кошерное.
— И за чужой счёт, — добавил Даня.
— Нет, она просто любит поесть, — поправил их Мэт.
— Особенно, если ее еду оплачивает кто-то другой, — от Дани это прозвучало даже как-то обидно
— Вы хотите, чтобы я ушла? — уточнила я.
— Что ты! Мы шутим! — обнял меня Серж.
Обычно я терпеть не могу, когда выпившие ребята не соблюдают личные границы. Но тут я сама его обняла и пропищала:
— Какой ты ми-и-илый! — блин, воняешь табаком!
Раздался нервный смешок Мэта:
— Ты же ненавидишь шутки.
— Потому что кто-то так туп, что его шутки смешными кажутся только ему одному.
