– Никогда не видел тебя с такими длинными волосами, – говорю я, решив не усложнять. Я играю с кончиками ее волос, и она вздрагивает.
– Ну да. У меня не было времени, чтобы беспокоиться о подобных вещах. – Лана замирает, и ее глаза широко распахиваются, словно у испуганного оленя в свете фар. Я приподнимаю бровь, пытаясь понять реакцию. – Я слишком занята учебой, волонтерской работой и дополнительными занятиями, – выпаливает она.
– Ты волонтер?
Она кивает.
– В местном центре поддержки для переживших изнасилование.
Повисает напряжение, и в горле у меня пересыхает.
– Это… да. – Черт возьми, я не знаю, что отвечать.
Пауза становится еще более неловкой.
– Почему ты учишься на бизнес-администрировании? – говорю я, стараясь перевести разговор в более безопасное русло. – Что случилось с твоей мечтой стать писателем?
Она бледнеет и сразу же прячется обратно в свою раковину. Чтоб меня и мой длинный язык.
– Тебя это больше не касается, – огрызается она, и мне становится больно. – Можешь думать, что знаешь меня, но это не так.
– Дай мне шанс заново познакомиться с тобой. Я знаю, что подвел тебя, но никогда не сделаю этого снова.
– Ты слишком легко относишься к словам, Кэл.
– Справедливо. Но я абсолютно серьезен в этот раз. Пожалуйста, Лана. Пожалуйста, прости меня! – Я готов встать на колени, если это поможет.
– Слишком поздно, Кэл. Слишком многое изменилось.
– Я не хочу ставить крест на нас, и я никуда не уйду. Я буду твоей тенью, – шучу я, пытаясь разрядить напряженную обстановку.
– Не надо, пожалуйста. Я не хочу этого. И мне достоверно известно, что служба безопасности кампуса косо смотрит на сталкеров. – Она выскальзывает из-под моей руки. – У меня есть дела. – Лана начинает удаляться, но останавливается. Оборачивается, выпрямляется и смотрит мне в лицо. – Тебе не следовало приезжать сюда, Кэл. Я не просто так просила не искать меня. Пожалуйста, оставь меня в покое. Я пытаюсь начать новую жизнь, и для тебя в ней нет места.
Эти слова больно ранят меня прямо в сердце, и не успев подумать, что делаю, я выкрикиваю:
– А для Чейза есть?
Она прищуривает глаза и упирает руки в свои стройные бедра.
– Прости?
– Я видел тебя с ним вчера вечером, – выплевываю я. – Из-за него ты не хочешь, чтобы я был здесь?
Она хмыкает, покачав головой.
– Бесценно. Ты имел наглость явиться сюда, а потом еще и набрасываешься на меня? Чейз тебя не касается. Отвали, Кэл. Я больше не буду повторять. Оставь меня в покое.
– Хорошо, раз ты этого хочешь. Но пообещай мне держаться от него подальше. Он не из хороших парней, Лана. У него по девушке на каждый день недели. Он скотина и сделает тебе больно.
Ее ноздри трепещут, а щеки краснеют.
– Ты сейчас издеваешься надо мной? – Лана смотрит на меня. – Ты хотя бы представляешь, как лицемерно это звучит?
Я морщусь. Не так уж много я мог сказать в свою защиту.
– Знаю, как это прозвучало. Но я теперь не такой, каким ты меня знала. Я изменился, Лана. Я не…
Она поднимает руку, заставив меня заткнуться одним лишь ледяным взглядом.
– Я не хочу это слушать, Кэл. Я слышала все это раньше. Сплошная ложь тогда, сплошная ложь и теперь.
Она ранена, и мне некого винить, кроме себя.
– Пожалуйста, Лана. Нам о многом нужно поговорить. Просто выслушай меня. Ты не голодна? Мы могли бы перекусить. Я…
– Ничего не выйдет, Кэл. Это, – она жестом указывает на нас, – больше не повторится. Ты появляешься здесь и думаешь, что я упаду к твоим ногам. – Она подходит ближе ко мне, демонстративно вздергивая подбородок. – Ты говоришь, что изменился. Может, это действительно так. Но уже слишком поздно. – Она ткнула пальцем мне в грудь. – Я изменилась. Ты не сможешь больше вытирать об меня ноги. Я никогда не стану прежней. В своем письме я говорила серьезно. Часть меня всегда будет любить тебя, но я не хочу этого. Наши отношения закончены. Наша дружба закончилась.
