Да и сложно не растеряться, когда перед тобой стоит гора мускулов с тонной тестостерона в венах – никакой лысины, обвисших трицепсов, как у Димы, и жира в районе живота.
Мышцы бугрятся, на мощных руках выступают вены, на груди, исчерченной татуировками, поросль темных волос.
– Да. Торт очень вкусный. Спасибо! – в смятении хватаюсь за ручку двери, снова собираясь сбежать.
Я уже забыла, каково это – ощущать такой откровенный, мужской интерес.
Боже мой!
Да за последние пару лет я из женщины превратилась в бесполое существо с набором хозяйственным функций.
– Извините еще раз за… доставленные неудобства – говорю напоследок. – Я просто…
Пытаясь подобрать нужные слова, опускаю взгляд вниз и вдруг натыкаюсь на выразительно подскочившее полотенце.
Все, что хотела сказать, моментально вылетает из головы!
Я забываю и про кота, который неожиданно бросился под колеса, и про ущерб, за который всё-таки хотела заплатить.
– Ну-ка, ну-ка… Чего смутилась-то? – явно издеваясь, подначивает собеседник. – Договаривай. Ты просто что?
– Я…Случайно – только и мямлю, усиленно делая вид, что ничего такого сейчас не видела.
Сосед в ответ нагло хмыкает, указывая на свою входную дверь.
– Еще одна такая случайность , мадам, и тоже пойдешь ко мне заложником. Понятно?
Не дожидаясь ответа, он заходит в дом.
А я с опаской отмечаю, что звучало это совсем не как шутка.
И выглядело – тоже совсем не шуточно…
– Тебе нужен любовник. Еще лучше – два. И лучше – одновременно.
– Фу, Кать…
– Нет, правда! Не смотри на меня, как монашка на еретика. Это факт.
Подруга налегает на подаренный коньяк с тортом, а я скромно сижу рядом и пью чай.
Не впустить в дом Катю – невозможно.
Особенно сейчас – когда мне плохо, а она, по собственному мнению, обязана выполнять свой святой долг и поддерживать подругу в беде.
Хотя обычно, если рядом Катя, беду можно умножать на два.
Но зато она – преданный и надежный друг.
Этого у нее не отнимешь.
– Кать, я даже…Даже не могу представить себя с другим мужчиной, понимаешь? У меня только Дима был.
– Был Дима. А с Димой было всего раз в месяц. Да?
Краснею.
– Ну…Да.
– Зато у твоего Димы, в отличие от тебя, всё было регулярно.
Больно…
Но правда.
– А теперь, дружок, подъем! Активней-активней! Сейчас как разожжем мангал, как нажарим мяса…
Устало валюсь лицом на стол.
– А может дома посидим? – предлагаю обреченно.
В темноте.
С наглухо зашторенными окнами.
– Никакого дома…На улице плюс восемнадцать. А ну-ка, хвост пистолетом подняла, попу на приключения настроила! Пора праздновать твой развод!
Сдаваясь без боя, выхожу с подругой во двор и обессиленно бреду рядом, равнодушно отмечая, что на улице – и правда хорошо.
Солнце, ласковый ветерок, на небе – ни облачка, весело шумят деревья, у дома напротив радостно визжат дети, играя в выбивного....
Дети…
Прикрываю глаза, чувствуя, как начинает болезненно ныть в груди.
И, сев за уличный столик, пытаюсь отвлечься, издалека наблюдая за соседом, который увлеченно чинит забор.
Он стоит с молотком в руке, снова голый по пояс.
Весь – просто как из рекламы…
Ну, каких-нибудь чудо средств типа "Выпей! И твоя женщина будет довольна".
Мышцы играют от работы, кожа блестит от пота и лицо у него такое напряженное, будто он прямо сейчас не забор чинит, а…
Краснею, отворачиваясь.
Вот тебе и раз в месяц, Вера…
Ты же порядочная женщина! Стыдно должно быть....
– Мамочки… – подруга оборачивается на звук молотка. – Это вообще – законно быть таким горячим? Да об него же сигарету прикуривать можно…
