Миссис Остен похвалила художницу за оригинальность замысла и прибавила:
– Только, пожалуйста, не перетруждайте рук.
Взгляд мисс Харвуд встретился со взглядом Джейн. Она отвела глаза.
– Не посмотрите ли вы на мой камин, миссис Остен? Мне кажется, в трубе что-то застряло.
– Конечно, – ответила пасторша и, пригнувшись, исчезла в дверном проеме.
Воспользовавшись этим, мисс Харвуд схватила Джейн за руку.
– Я слышала, завтра вас ждут в Насосной зале. Если из этого ничего не выйдет, разыщите меня, – прошептала пожилая дама и привлекла Джейн еще ближе.
Та отстранилась. Услышанное ею было так странно, что она подумала, будто ослышалась.
– Простите, мисс Харвуд, я вас не понимаю.
Джейн опасливо огляделась. Лучше бы на них сейчас никто не смотрел.
– Это не единственный путь, – произнесла седовласая леди и так энергично встряхнула руку своей собеседницы, что вовсе оторвала бы ее, если бы не столь сильно походила на воробья крепостью своего телосложения.
– Мне больно, мисс Харвуд.
– По-вашему, я жалкая? Жалкая и смешная?
– Нет, – солгала Джейн.
– Девушки вроде нас с вами должны держаться вместе, – проговорила мисс Харвуд, и Джейн пристально поглядела ей в лицо. Немолодые глаза бегали из стороны в сторону. Из-под шляпки выбилась прядь седых волос. Мисс Харвуд, громко дунув, убрала прядь с лица и требовательно сказала: – Обещайте, что зайдете ко мне.
Джейн обещала, и это странное обещание звенело в ее ушах, пока семейство, повернув домой, пересекало Эйвон по тому самому мосту, который мисс Харвуд грозилась нарисовать за четыре мешка угля.
Следующим утром, когда Джейн сошла вниз и родные принялись восхищаться ее платьем, ко всеобщему удивлению, зазвонил дверной колокольчик.
– Кто бы это мог быть?! – воскликнула миссис Остен. – В такой момент! Кажется, всем нашим знакомым известно, что нас ждут в Насосной зале.
Маргарет открыла дверь и, возвратившись, объявила:
– К вам леди Джонстоун, мэм.
Все переглянулись и пожали плечами, подумав одно и то же: «С чего это соседка явилась именно сейчас?»
Бросив Маргарет свое пальто, леди Джонстоун вошла. Миссис Остен сделала реверанс.
– Леди Джонстоун! По какой причине вы доставили нам такую радость?
– Неужели нельзя просто выпить чаю с ближайшими соседями, не возбудив подозрений? – негодующе ответила непрошеная гостья.
Вдова адвоката из Патни, который сделал карьеру и приобрел рыцарское звание, леди Джонстоун никогда прежде не снисходила до чаепития в обществе Остенов, хотя они обитали в Сидни-Хаусе не первый день. И именно сегодня она решила оказать им такую честь.
– Что вы, что вы, сударыня! Просто нынче утром нас ждут в городе, и нам не хотелось бы принимать вас в спешке. Это мой сын Генри, он владеет банком в Лондоне. А это его жена Элиза.
Генри поклонился, Элиза присела. Леди Джонстоун кивнула, прикрыв глаза.
– Я слышала о вашем маленьком дельце. Вероятно, вы знали моего покойного супруга, лорда Джонстоуна из Патни?
– Да, миледи, знал, – ответил Генри.
– Быть может, миледи, вы предпочли бы зайти к нам после обеда, когда мы будем полностью в вашем распоряжении? – пробормотала миссис Остен торопливо.
– Глупости. Я пью чай быстро, и мне ничего не нужно, кроме разве что ломтика пирога. Это и десяти минут не займет, – на ходу возразила гостья, уже устремившаяся в глубь коридора.
Преподобный Остен бросил взгляд на дедовские часы в передней и почесал затылок.
