– Ты видела красноватую завязь, из которой потом вырастают орехи? Когда-нибудь обращала на нее внимание? – спросил ее Беркин и, подойдя ближе, показал сережку на ветке, которую Гермиона держала в руке.
– Нет, – ответила она. – А что она собой представляет?
– Вот эти маленькие цветки дают семена, а длинные сережки – пыльцу, опыляющую цветки.
– Опыляющую цветки! – повторила Гермиона, внимательно разглядывая кисть.
– Вот из этих маленьких красных точек завяжутся орехи – при условии, что на них попадет пыльца с сережек.
– Маленькие язычки пламени, маленькие язычки пламени, – тихо пробормотала Гермиона. Некоторое время она молча рассматривала крошечные бутончики, в которых трепетали красные тычинки.
– Разве они не прекрасны? Я думаю, прекрасны, – говорила она, придвигаясь ближе к Беркину и указывая на красные волоски длинным белым пальцем.
– Ты никогда не замечала их раньше? – спросил Беркин.
– Никогда, – ответила она.
– А вот теперь ты никогда не пройдешь мимо, – сказал он.
– Теперь я всегда буду их видеть, – повторила Гермиона. – Большое тебе спасибо, что показал. Они такие красивые – маленькие красные язычки…
Ее интерес был необычным, граничащим с восторгом. Она забыла и о Беркине, и об Урсуле. Маленькие красные цветочки мистическим образом ее заворожили.
Урок окончился, тетради собрали, и классная комната наконец опустела. А Гермиона все сидела за столом, подперев руками подбородок, устремив ввысь свое узкое бледное лицо, и ничего не замечала вокруг. Беркин подошел к окну, глядя из ярко освещенной комнаты на серый бесцветный мир по другую сторону стекла, где моросил бесшумный дождь. Урсула убирала в шкаф учебный материал.
Через некоторое время Гермиона поднялась и подошла к ней.
– Это правда, что ваша сестра вернулась домой? – спросила она.
– Да, – ответила Урсула.
– И что, ей нравится в Бельдовере?
– Нет.
– Удивительно, что она сразу же не сбежала. Чтобы вынести уродство здешних мест, требуется призвать на помощь все свое мужество. Приезжайте ко мне в гости. Приезжайте погостить вместе с сестрой в Бредэлби.
– Большое спасибо, – поблагодарила ее Урсула.
– Тогда я пришлю вам приглашение, – сказала Гермиона. – Как вы думаете, ваша сестра согласится приехать? Я буду рада. Я в восторге от нее. И нахожу некоторые ее работы изумительными. У меня есть две трясогузки, вырезанные ею из дерева и раскрашенные, – может быть, вы их видели?
– Нет, – ответила Урсула.
– Они необыкновенны – результат яркой вспышки вдохновения…
– Ее деревянные миниатюры действительно очень необычны, – согласилась Урсула.
– Поразительно красивы, полны первобытной страсти…
– Удивительно, что она так предана миниатюре. Она постоянно создает маленькие вещички, которые можно держать в руках, – птиц и мелких животных. И любит смотреть в театральный бинокль не с того конца, ей хочется видеть мир уменьшенным. Почему это, как вы думаете?
Гермиона свысока окинула Урсулу долгим бесстрастным оценивающим взглядом, взволновавшим молодую женщину.
– Действительно любопытно, – отозвалась наконец Гермиона. – Возможно, мелкие вещи кажутся ей более утонченными…
– Но ведь это не так. Разве можно сказать, что мышь утонченнее льва?
Гермиона вновь надолго остановила на Урсуле задумчивый взгляд; казалось, она следит за развитием собственной мысли, не очень прислушиваясь к собеседнице.
– Не знаю, – ответила она. И тут же вкрадчиво пропела, подзывая мужчину: – Руперт, Руперт!
