Наташа поднялась наверх и постучала в дверь. Та открылась и на пороге образовалась Надежда.
– Привет, – сказала она.
Нади не было несколько дней. Она вроде приболела. Вот Наташа увидела ее и подумала, что это не было ложью. Бледная кожа, покрасневшие глаза, лицо без яркого макияжа. Даже непривычно ее видеть такой, как другой человек.
– И тебе Надежда Николаевна не хворать.
– Я вот больничный сдала, завтра на работу.
– Я не знала, что больничные листы сдаются тут. Это опция для всех или только для избранных?
Надя как – будто не заметила язвительности Наташи. Она вообще была сейчас какая-то совершенно другая. Тихая что ли. Это так было на нее не похоже.
– Двадцать седьмое августа, – тихо проговорила она, – самый страшный день.
– Надя, сегодня тридцатое число.
– Ах, да, – спохватилась она и тяжело вздохнула, – как цветы?
– Ты про букеты?
Надежда согласно кивнула головой. Она, казалось, зависла между Наташей и кабинетом Акантастера не впуская туда последнюю. А Наташе надо срочно со всем покончить. Ксюше надо собрать сумки. Да так собрать, чтобы максимально многое влезло в максимально малое количество сумок. Завтра к обеду она уже проводит дочь в Ростов на учебу.
– Приходят каждый день как по расписанию. Уже никого они не трогают, все привыкли к ним, как к обыденности. Мы их уже раздаем соседним отделам.
– А, – протянула Надя, – ясно.
Наташа не выдержала, она деликатно отодвинула Надю в сторонку.
– Прости, но время поджимает. Давай завтра на работу придешь, поговорим, ладно? А цветы лучше бы в горшках были. Они и стоят дольше, и когда их наберется нужное количество, то и приносить больше не надо.
Наташа сказала это, улыбнулась Наде и снова постучала в дверь. Опасаясь, что Надежда найдет новый способ ее задержать, резко без разрешения вошла в кабинет.
– Доброго дня, – начала она без лишних слов, – я принесла все что надо.
– Хорошо, Наталья, – протянул руку и взял папку Константин Георгиевич, – я все позже просмотрю.
– Могу идти?
– Идите.
Разрешил он, но стоило ей отвернуться тут, же вслед задал вопрос.
– Как новые стажерки?
– Очень хороши. Они еще неделю плотно посидят в кассе, когда будет мало людей, девочки их посадят за работу. А с понедельника начнут работать по новому расписанию.
– Замечательно.
Наташа посчитала, что ответила и уже сделала шаг на выход, как ей в спину прилетел новый вопрос.
– А что там с круглосуточной кассой?
– Сама касса готова, в ней уже все оборудование поставлено. Нет, кому работать. Как только сажаю Жанну и Нину за работу, начинаю обучать двух новых девочек. Вчера их оформила на стажировку. Во вторник жду.
– Да, все правильно.
Наташа почти дошла до двери.
– Вы сегодня ходили в бухгалтерию и отдел кадров. Там недоразумение какое-то случилось.
Ей показалось, что она сегодня с работы не уйдет.
– Я ходила узнать, почему стажеров не оформляют, как положено и не назначают им стажерские выплаты. Как людям жить пока они на стажировке? Не все имеют финансовую подушку безопасности.
Наташа помнила, как строилась ее карьера в банке. Она два месяца стажировалась изо дня в день. Ее сажали за кассу и она на равных работала. При этом ни копейки не получала. А кушать хочется и за проезд надо платить. Потом ее приняли, но снова на испытательный срок. Он длился три месяца. И все это время она получала копейки.
Она была замужем, и ей было, на что кушать в обед и доехать домой. Но она прекрасно помнит много хороших умных девушек, которые были вынуждены уйти именно по финансовому вопросу. Они уходили в магазин продавцами, бухгалтерами, одним словом уносили свои умненькие мозги из банка туда, где платят сразу. И в банке зачастую оставались те, о ком говорят – они не с улицы пришли. Те – кого есть, кому прокормить, но при этом зачастую это были не совсем ответственные и профессиональные люди.
