– Опять ты как на мягких лапах неслышно подкрался, – притворно сердито проговорил она.
– Извини, ма. Чем ты сегодня будешь потчевать своего охотника?
– Садись уж, охотничек, – она поставила перед ним тарелку с отбивными и тушеными овощами.
– А компот?
София Марковна невольно улыбнулась:
– Я приготовила ромашковый чай…
– Шутишь?
– Ну, почему же, говорят, что Агата Кристи перед тем, как начать сочинять про убийство, всегда заваривала себе ромашковый чай.
– Но я же не сочиняю убийства, – вздохнул Шура, – я их расследую.
– Какая разница…
– Большая, ма! Поэтому завари мне лучше зеленый чай с мятой. И у нас, кажется, курабье оставалось вчера?
Софья Марковна заварила чай для Шуры, поставила на стол вазочку с печеньем. А себе налила в чашку ромашкового чая и села напротив сына.
– И как продвигается твое расследование? – спросила она.
– Потихоньку, – отозвался Шура, расправляясь с отбивными.
Это и было их обычным обсуждением Шуриной работы. Подробности Наполеонов домой не приносил.
Когда Софья Марковна допивала вторую чашку ромашкового чая, Шура осторожно поинтересовался:
– Ма, ты случайно детективы не начала писать?
– А что?
– Что-то ты слишком увлекаешься напитком Агаты Кристи…
Софья Марковна улыбнулась и молча придвинула поближе к сыну вазочку с его любимым клубничным вареньем.
…Ночь остудила воздух и набросила на спящий мир тонкое трепещущее покрывало из мерцающего переплетения лунных лучей. Только никогда не спящие часы отсчитывали время и приближали утро…
Наутро у Наполеонова была намечена встреча с сестрой погибшего. Он решил, что будет гуманнее, если он не станет вызывать ее повесткой, а сам съездит к ней домой.
При всей суровости своей профессии следователь старался не дергать и без того встревоженных свидетелей и не доставлять людям неприятностей, если в том не было острой необходимости. Было понятно, что сестра убитого не просто встревожена, а погружена в тяжелые переживания.
Вера Юрьевна Валентова, сестра Юрия Юрьевича Ставрова, открыла дверь сразу, даже не спросив, кто там…
– Александр Романович Наполеонов, следователь. Вчера мы договаривались с вами о встрече.
– Да. Проходите, пожалуйста, – пригласила она, проигнорировав протянутое ей удостоверение.
Шуре хотелось призвать гражданку проявлять большую бдительность, но он сдержал благие порывы. Все-таки сейчас не лучшее время для того, чтобы читать свидетельнице нотации.
– Я названивала ему весь вечер, – проговорила Вера Юрьевна, едва они разместились на двух креслах в бежевой гостиной.
– Зачем? – спросил Наполеонов.
– Во вторник мне нужно было сходить по делам, няня уехала на две недели к заболевшей сестре, и я хотела попросить Юру… – женщина всхлипнула.
– Вы забеспокоились не сразу?
– Нет, я вспомнила, что к Юре должны были прийти друзья, и подумала, что он отключил телефон. Но когда и после полуночи он не ответил, я позвонила Оле. Она пообещала съездить к нему и мне перезвонить.
– Перезвонила?
– Нет…
Валентова помолчала и добавила:
– Потом Оля тоже не брала трубку, и я успокоилась.
– Вот как?!
– Я подумала, если Оля там, то… им не до меня. Ну, вы сами понимаете…
Следователь кивнул.
– А потом позвонили ваши сотрудники, – Вера прижала руки к лицу и зарыдала.
– Вера Юрьевна, пожалуйста, успокойтесь, нам очень нужна ваша помощь.
Наполеонов сходил на кухню, принес ей воды, женщина выпила половину стакана, беспомощно улыбнулась и кивнула головой:
