Я открыл глаза, повернул голову и посмотрел на спящее рядом тело. Ройсс лежала на животе в причудливой позе, упираясь коленом мне в бок. Волосы закрывали лицо и разметались по подушке. Нарезались мы вчера знатно. Собрали все ступени по пути наверх, угорая как дикие кони, разбудили Ала с Кирюхой и завалились в кровать даже не раздеваясь. Я ощутил пульсацию в висках и закрыл глаза. Голова словно набита свинцовыми шариками, во рту дымящаяся мусорная свалка, но настроение на удивление бодрое. Я уже забыл какого это – расслабиться, отпустить ситуацию, перестать гонять мысли и забить на всё. Жить моментом. На время я почувствовал себя прежним. Я бы многое отдал, чтобы удержать этот миг. Из Ройсс получился отличный собутыльник. С ней есть о чём поговорить, и она умеет слушать. Это было охрененно, когда один из нас начинал и другой моментально подхватывал. Я был приятно удивлён, какой красивый у неё голос.
– Тебе бы на сцене выступать.
– В институте я брала дополнительные занятия по вокалу, чтобы голос поставить. Не заговаривай зубы либо пей, либо пой.
Она с прибабахом, но если бы в моих мозгах круглосуточно вещали посторонние голоса, я бы тронулся. Её мысли выскакивали в моей голове, как всплывающие окна. Интересно она понимает, что транслирует их мне? Нужно научить её ставить блоки.
Я потянулся, убрал пряди волос с её лица, и она подняла припухшие веки.
– Детка, ты жива?
– Трудно сказать. Который час?
Я взял с прикроватной тумбы мобильный и посмотрел на экран.
– Десять.
Она уткнулась в подушку и недовольно промычала.
– До часа успеваешь.
– Голова раскалывается, подозреваю, дальше лучше не будет, – она перевернулась на бок и болезненно поморщилась.
– У Ала есть волшебные таблетки, полчаса, и ты снова в строю.
«Какие чувственные у него губы, – бегущей строкой ворвались мысли Ройсс. – Должно быть хорошо целуется». Я придвинулся ближе, положив руку на её поясницу, и она замерла, ожидая дальнейших действий. Наглядной демонстрации не случилось, нас прервал стук в дверь и голос Ала.
– Вы одеты?
– Очень, – не скрывая разочарования ответил я.
Он заглянул, буркнул, чтобы спускались и скрылся за дверью. Ройсс сползла с кровати и поплелась в ванну, причитая, как ей плохо. Я спустился, зашёл на кухню, сел и уронил голову на стол.
– Что, головушка бобо? – язвительно спросил брат, протягивая стакан с алкозельцером.
Я выпил живительную влагу и принялся за кофе.
– Кирюха дрыхнет?
– Ну, если бы кто-то не шумел до трёх утра…
– Так что думаешь по поводу убийцы? – перевёл тему я, не желая слушать его стенаний.
– Я не имею право обсуждать с тобой ход следствия.
– Ты по ходу сам не знаешь.
– В душе не ибу, – признался Ал.
Если он начинает материться, значит дело действительно дрянь.
– Тебя домой подбросить или сам доползёшь? – ехидно поинтересовался братец.
– Подкинь меня в автосервис. Только сначала Ройсс отвезём.
– Мне, между прочим, работать надо, я вам извозчиком не нанимался.
– Тогда я возьму твой Порше.
– С таким выхлопом? Давно прав не лишали?
– Это было один раз. Ты теперь всю жизнь напоминать будешь?
– Если бы ты не страдал хернёй, а нашёл какое-нибудь занятие, – Ал прервал свой нравоучительный трёп, услышав приближающийся голос Ройсс.
