– Я устаю… Это же тоже работа.
– Так ты считаешь, что я не прав? – он как-то немного скис и уже потихоньку начинал злиться. Последнее время все наши разговоры походили на зону военных действий. Каждый разговор как минное поле, на котором меня постоянно подрывало.
– Конечно прав… Хочешь что-нибудь на десерт? – надо было сменить тему.
– Нет, не хочу. Ты забыла, что я ненавижу сладкое? А тебе вообще не стоит. Ты же сама говорила, что у вас в семье предрасположенность к полноте. Твоя же фигура и так всегда в пограничном положении.
Пришлось идти на кухню делать ужин, роняя с лица в картошку лишнюю соль. Позже вечером было даже мило. Он не слишком критиковал мою еду, я не успела ещё раз его разозлить. Мы что-то смотрели и говорили на нейтральные темы, словно удалось заключить пакт о ненападении. После Дюк уснул, а я пошла мыть посуду, снова мечтая о том, что когда-нибудь у нас будет семья. Буду работать, может даже в каком-то интересном месте, а вечерами и по выходным готовить для нас и наших детей вкусную еду.
День начался плохо. Утро хмурилось в ответ на недовольные лица людей, которые обречённо толпились в транспорте. Несколько раз вокруг переругивались визгливые женщины, а один раз даже мужчина. Немудрено, что все такие злые. Их жизнь наверняка крутится вокруг пьющих мужчин, а все вечерние заедания горя и отсутствия любви отчётливо виднеются даже через уродливые пуховики. Наверняка эти морщинистые лица, с опущенными уголками губ, даже дома постоянно зудят и поучают.
Рядом стоит безразмерная женщина с кучей сумок. Может уступить ей место. Хотя она сама же выбрала такую участь. Вот зачем было всё это тащить уже с утра и забивать транспорт своим телом и этими дурацкими сумками.
Долгое время меня никто не трогал. Казалось, что пронесло, сегодня спокойно доберусь до работы. Но посередине пути меня тоже вовлекли в дурацкие разборки, призывая к тому, что нужно бы место уступить. С радостью, но ведь я и сама себя не так уже и хорошо чувствую. Хотелось сказать об этом, но предпочла молча встать и уйти в другой конец транспорта, чтобы не слушать всю оставшуюся дорогу о том, как прогнил этот мир.
Почему эти женщины такие злые? Так обидно. Словно этот день решил стать с самого начала самым худшим. Наверняка плохое приключится и на работе. Чувствую, что сегодня будет много неприятностей.
Остаток унылой дороги до работы прошёл за любимым занятием – включать внутреннего стилиста, рассматривая внешность окружающих людей и мысленно обдумывая, что же в них не так. Вот этой, темноволосой, неплохо было бы меньше краситься. Блондинке напротив определённо стоит поменять причёску, да ещё и гардероб – эти цвета она может себе позволить точно не в такой опасной близости от лица. А двум болтающим подругам за тридцать точно стоит сделать себе подарок в виде косметики. Я никогда не позволяла себе выходить из дома без опрятного макияжа. Ведь можно же сделать его совсем лёгким, но таким, чтобы не походить на панду.
Почти к концу моего транспортного пути зашёл Валентин. Мужчина, который выглядит немного как бомж, немного как серийный убийца или просто городской сумасшедший. На самом деле, я не представляю как его зовут. Я не знаю о нём ничего, но мне кажется, его должны звать именно Валентином. Несколько лет назад, когда увидела его впервые, я начала играть сама с собой в эту странную игру и теперь не могу остановиться. Если вижу необычного человека, то придумываю для него имя, а если ехать далеко, то и целую биографию.
