Даже в прошлом году он еще, бывало, вспоминал свою фею, и его сердце слегка кровоточило. Случись письму застать его в такой день, он среагировал бы инстинктивно, без оглядки, подумал бы, что судьба.
Но вышло так, что послание чересчур запоздало. Теперь, когда все его раны затянулись, внезапная мольба о помощи от этой феи оставила принца равнодушным. И все, о чем он размышлял, — это послать ей вежливый отказ или оставить письмо вовсе без ответа. И выбор хотелось сделать не в пользу вежливости, а наоборот, в сторону того варианта, который уязвил бы ее сильнее.
Из письма Делии следовало, что с ней случилось то, чего и стоило ожидать. Удивительно, что так поздно. Вампир, конечно же, попытался выпить красотку, так и не женившись. Она едва не пала жертвой своего стремления к романтике, как и десятки других вампирских невест. Вся привлекательность помолвок с охотниками за кровью заключалась в том, что такие браки были невероятно романтичны и гремели на все королевство, а затем прославлялись литераторами в веках.
Но особую романтичность таким союзам как раз и придавало то, что случались они до невероятности редко. Ибо согласиться всю жизнь терпеть рядом с собой полнокровное живое создание и при этом не выпить его однажды до смерти вампир мог только из фантастической, жертвенной, самоотверженной любви, какой с обычным кровопийцей приключиться не могло.
Именно поэтому длительные помолвки с вампирами всех, кроме вампирш, гораздо чаще заканчивались похоронной церемонией, чем свадебной. И ответственности за такой исход жених не нес, поскольку уже пять столетий как научно доказано: вампир не может полностью себя контролировать рядом с полнокровным до тех пор, пока добровольно не примет брачное заклятие. Это волшебство — единственное, которое может помешать ему выпить любимую, даже в приступе жесточайшего зова крови.
За Делию, впрочем, Маркал почти не волновался все эти годы, он знал: самый опасный момент фея всегда почувствует и вовремя удерет, интуиция у них была самая тонкая среди всех волшебных существ. Так и случилось. Но теперь она, разумеется, была в беде, поскольку осталась без покровителя и без средств к существованию. А за последние три года, что провела в вампирской глуши, к тому же слегка утратила ориентацию и, возможно, не понимала, как ей снова устроиться фрейлиной ко двору.
О том, как сильно Делия дезориентирована и растеряна, свидетельствовало даже то, что письмо было адресовано в королевский дворец. Выходило, что она вообще не знала о переменах его жизни. Очевидно, девушка полагала, что как ни в чем не бывало может вернуться к прежнему принцу, каким оставила его при побеге — искреннему, ранимому, безобидному, отягощенному лишним весом и пылкой влюбленностью в нее.
Поразмыслив и предавшись паре приятных воспоминаний, в которых фигурировала полностью обнаженная фея в его постели, Маркал вызвал в свой кабинет Афрона и протянул ему скомканный пергамент:
- Пошли ей тысячу золотых. Напиши от моего имени, что я благодарю за оказанные три года назад услуги и полагаю, что на том мы в расчете. Записку подпиши у секретаря.
- Да, ваше высоч… ваша светлость, - поправился камердинер, так и не привыкший за три года к тому, что принц отказался от своих королевских регалий и присоединился к когорте лордов-землевладельцев.
Проследив глазами за Афроном, который спешно отправился исполнять поручение, Маркал снова погрузился в свои мысли. Но на этот раз он размышлял лишь об объеме эля и пива, который в этом году произведет его завод, и о том, что пришла пора ввести пару новых сортов и начать широкую рекламную кампанию. Захваченный этой внезапной идеей, он взял пергамент и написал огромное письмо своему главному маркетологу с указаниями.
