Я же не знал ничего кроме того, что видел своими глазами. Но еще раньше, с самого начала своей карьеры полицейского, я был убежден, что всегда буду придерживаться духа и буквы закона. Закон был моей скрижалью.
Мэлкворта оправдали, а меня перевели в ночной патруль на Стейтен-Айленде, где я и проработал следующие три года.
Время шло. Я успел побывать в тюрьме, посидеть в карцере, вылететь с работы. Неудивительно, что я совершенно забыл о Мэлкворте. И вдруг два года назад, когда я, как обычно, сидел в офисе, смотрел в окно и вспоминал заключение, раздался звонок.
– Мистер Оливер, – проговорила в интерком Тара Грэндсил, предшественница Эйжи.
– Да, Тара?
– К вам мистер Джонсон.
– Кто?
– Говорит, что хочет обсудить с вами одно дело.
Разумеется, я подумал, что мистер Джонсон – просто еще один потенциальный клиент. Я и не знал, что им окажется тот самый человек, которому я был обязан тремя годами вахты на Стейтен-Айленде.
– Пропустите его ко мне, – сказал я, засовывая в карман пистолет просто на всякий случай.
И когда Мэлкворт Фрост вошел в мой кабинет, я чуть не схватился за оружие. Но посетитель улыбнулся и протянул руки, показывая пустые ладони.
Я нажал на кнопку интеркома и произнес:
– Надо наменять мелочи.
– Хорошо, – ответила Тара. Это был наш с ней код, означавший, что ей надо уйти.
– Что ж, здравствуйте, мистер Оливер!
– Здравствуй, Мэлкворт Фрост.
– Зовите меня Мэлом, как все друзья.
– Я тебе не друг.
– Может, и так, – отозвался он. – Но я – ваш друг. Можно мне присесть?
Я обдумывал ответ чуть дольше, нежели это было прилично, но потом сказал:
– Конечно.
Он был одет в свободный серый костюм, который одновременно не стеснял движений и мог сойти за деловой.
– Чем могу быть вам полезен?
– Я только что ограбил троих ребят на улице Жюли, – сообщил он так, будто это был ответ на мой вопрос. – Это мое второе и последнее признание.
Костюм не соответствовал образу Мэла. Мой посетитель выглядел опасным – подтянутый, с ровным загаром и темными глазами, которые наверняка пленяли женщин. Руки у него были тяжелые и мускулистые.
– Ты что, купил смертельную таблетку и собираешься совершить суицид? – поинтересовался я.
– Один из подельников выстрелил мне в спину, когда мы проворачивали дело в банке, – проговорил Мэл. – Прямо вот сюда, за какую-то гнусную одну пятую от шестнадцати процентов, – он с отвращением покачал головой.
– И что, он теперь где-то в городе?
– Нет, – губы Мэлкворта Фроста изогнулись, и от этой ухмылки мне стало не по себе. – Когда дело было сделано, он стал встречаться с моей подружкой.
– Так может, дело было вовсе не в одной пятой от шестнадцати процентов?
Мэл улыбнулся, затем ухмыльнулся снова:
– Они должны были с нею встретиться в «Резном столе», это такое местечко в северном Чикаго. И вдруг его кто-то застрелил, попав прямо в глаз.
– Все это общеизвестно?
Вместо ответа он продолжал:
– Сначала полицейские спасли мне жизнь, а потом не сумели посадить за решетку. Деньги из того банка достали у меня из кармана! Но адвокат сумела доказать, что это не я их туда положил. У меня в кармане был нелегальный пистолет. Если бы это всплыло – одного этого факта хватило бы, чтобы упрятать меня на двенадцать лет. Но им пришлось об этом умолчать, иначе они сами бы попались на горячем.
Я обратил внимание, в какой позе сидит мой гость. Ноги его были широко раскинуты, а еще он подтянул незанятый стул и положил левую руку на его спинку. Правая лежала у него на колене. Создавалось полное ощущение, что он чувствует себя как дома, прямо-таки наслаждается жизнью, словно миллиардер.
