Светло-серая чесночница с крышкой в виде зеленого кустика, на боку которой написано детскими буквами «Чесночная приправа». Достаточно оригинально для емкости, в которой находилось вещество, точно так же пахнущее чесноком, но вот по химическому составу резко от чеснока отличающееся… Арсин, или мышьяковистый водород. Белый кристаллический порошок, легко растворимый в жидкости, пахнет, как уже говорилось, чесноком и предельно ядовитый.
Бедняга оператор умудрился стрескать аж девять смертельно ядовитых доз! Ничего удивительного, что он умер. Удивительно то, что никто, вообще никто не видел, как жертва брала из банки с чесночной приправой эту самую «приправу». Почти все допускали, что такое «имело место быть», но никто лично этого не заметил.
Капитан, охая от изжоги, которую заработал на вчерашнем кутеже по случаю юбилея тестя, где съел любимый селедочный салат, опустился на колени и заглянул под плиту. Что он там искал, он и сам бы не сказал, но на всякий случай решил посмотреть. Ничего, кроме бычка, то бишь окурка, и остро пахнущего малюсенького сухарика, он не нашел. Сухарик, судя по кубической форме, был «кириешкой», а вкус скорее всего – «хрен с холодцом». Капитан хорошо разбирался в сухарях – его младший сын, можно сказать, не расставался с сухариками, чему родители нарадоваться не могли. Поскольку чадо в силу своего нежного упрямого возраста всегда отказывалось кушать, то пусть хотя бы сухари грызет. Все же хоть какая-то еда. Последним пристрастием ребенка был именно «хрен с холодцом».
Вдруг в зеркальной дверце духового шкафа отразились две стройных ножки в модельных туфельках с длинными узкими носами. Капитан поднял глаза. Ножки длились, длились, прятались под узкую юбку миди. Дальнейшее переходило в изящное тело и красивую голову с распущенными светлыми волосами.
– Добрый день, – поздоровалась женщина, – это вы – представитель органов внутренних дел?
– Я, – неуклюже приподнялся с колен капитан Собачкин, держа на широкой милицейской ладони неизвестный окурок и коричневый сухарик. – Капитан Собачкин. С кем имею честь?
– Лариса Котова. Вы обо мне слышали. Это я готовила суп.
– А-а, да-да-да. Очень приятно… то есть нам нужно взять у вас показания.
– Я готова, – улыбнулась женщина. – Вы их прямо здесь будете брать?
– Кого брать? – тупо переспросил Собачкин.
– Показания, – терпеливо пояснила Лариса, мысленно закатывая глаза. Она от всей души сочувствовала своему другу Карташову, которому в своем отделе приходилось работать с такими болванами, как этот тип, бессмысленно лопочущий что-то толстыми губами.
– Давайте присядем, – несколько суетливо сказал капитан, – а там и поговорим.
Они расположились на стоящих неподалеку стульях.
– Так что вы мне хотели рассказать? – дружелюбно посмотрел на Ларису капитан.
– Я? Это вы у меня хотели взять показания. По крайней мере, мне так директор сказал.
– А, ну да, ну да. Конечно. Я хотел у вас кое о чем спросить. Взять, так сказать, показания.
«В Коломбо, что ли, играет? – подумала Котова, оправляя юбку на коленях. – Тот таким же придурком прикидывался до поры, до времени…»
Капитан посмотрел на свою дубовую ладонь, на которой до сих пор одиноко лежали окурок и сухарик, и зычно крикнул: «Сашка!» Подлетел молоденький оперативник, который показался Ларисе смутно знакомым.
– Что? – парень в лейтенантских погонах был предельно краток, но, увидев Ларису, моментально расплылся в улыбке. – Лариса Викторовна! Какими судьбами?
