– Стойте тут. Я заблокировал этот уровень, лифт не запустится, пока не починю проводку.
Ковак указал на сорванную рядом со створками крышку: пучок проводов к плате был вырван, контакты повреждены. Он сел на стул, который забрал из своей комнаты, положил фонарик на пол под нужным углом и взялся за восстановление. Все такой же сосредоточенный, напряженный, уставший, он словно и не замечал новичков.
Алви достал из куртки небольшой фонарик.
– А мне почему не дал такой?
Ничего не ответив на ее замечание, Алви обратился к Коваку:
– Здесь безопасно?
– Сейчас да.
– Почему?
– Потому что, будь иначе, я бы так долго похоронами не занимался. Прощание требует времени, знаете ли.
– Значит, угроза там, внизу?
– Пока не наведем порядок, угроза, считай, везде.
Этот ответ был грубым, Ковак явно не хотел продолжать этот допрос, перемалывая очевидное.
– Пойдем, – обратился Алви к Изабелле, – осмотримся немного. Прикроем тебе спину, Ковак.
– Не трогайте кровь голыми руками.
Это была странная смесь смертельного запрета и прямой угрозы. Изабелла и Алви переглянулись, после чего плавно двинулись вдоль комнат. Давящая холодная атмосфера лишь усиливала растерянность от непонимания статуса Буревестника и его персонала, провоцируя быть в граничащем со злостью напряжении, подстегивающем не только инстинкт самосохранения, но и нестандартное мышление, боясь оказаться в ловушке по собственному недосмотру.
Алви шел вдоль комнат, неспешно, подсвечивая створки дверей, панели и будто ища что-то конкретное, потерянное совсем рядом. Изабелла следовала позади, стараясь держаться спиной к стене, чтобы контролировать преобладающую в этом месте бездну, волнующую ее больше, чем многочисленные следы крови и общая разруха.
– Новое сообщение с инструкций еще не приходило? А то сейчас самое время. – Алви развернулся к ней у пятой двери, разочарованно качнул головой в отрицательный ответ. Они стояли почти напротив Ковака.
– А этот твой Зов? – Алви спросил почти шепотом.
– Нет. Мы как улетели с Колыбели, я никого и ничего не слышала. Будто бы самого Зова и не было даже. И это раздражает.
– Я уже начинаю привыкать к неведению.
– Да я про другое. Без Зова я не просто снова чувствую себя… у этого есть маленький и неожиданный побочный эффект в виде блеклости тонов и сильной тревоги.
– Если это так тяжело…
– Я справлюсь! – процедила сквозь зубы Изабелла, все поглядывая по сторонам.
– Хорошо. Я тебе верю.
Изабелла удивилась этим словам и тону.
– Помнится, мы не допускали такую роскошь.
– Да брось, целых десять часов полета….
– Большую часть времени я спала, так что не так и хорошо мы узнали друг друга.
– Да, но в нашем положении и эта малость может спасти.
– Ну, как минимум тебе я стала доверять больше, раз все еще жива и здорова.
– Хитрюга.
– Пора придумать новую хитрость.
– Это да. Пока летели, не было ни одного сигнала или сообщения, будто бы этот Буревестник прячется. Но раз уж идти нам больше некуда, предлагаю пока просто следовать за Коваком, там разберемся.
– Твое спокойствие начинает уже раздражать.
– Я немного перестал удивляться после Колыбели.
– Здесь ты не одинок.
Изабелла была рада Буревестнику под двум причинам: он далек от Колыбели и является его полной противоположностью. Теплый и просторный остров более не вызывает чувство прекрасного и умиротворенного, не в последнюю очередь из-за ее матери, которая даже на расстоянии умудряется преследовать ее.
