– Ты сюда по службе или …, – видимо он решил не заострять внимание на незнакомом слове.
– Мы банду хунхузов уничтожили, вот трофеи привезли. Степан с купцами сговаривается. Я кстати две новенькие Манлихер прибрал для тебя и себе, патронов хороший запас. А то с револьвера только мух пугать на большом расстоянии, сегодня пристреляю обе.
– Неплохо. Слушай, Ваня, я тут всё думал над твоими словами. Нет, ты не подумай. Как скажешь так и сделаем. Но как мистикой попахивает, – задумчиво произнес он.
– Ты, Гриша, сейчас об этом не думай, поправишься, вот там мы с тобой все и обсудим. Нам ведь обоим отпуск положен после ранения. Так что время будет.
Мне вдруг захотелось сделать что то приятное этому потомственному казаку, который готов за меня хоть в огонь и в воду. Сказав, что сейчас вернусь, я отнес Ирине Ивановне конфеты и пирожное, спросив нельзя ли найти гитару.
– У Романа Иссидоровича есть, он иногда поигрывает, вот только разрешит ли, – она ненадолго задумалась, а потом махнув рукой решительно вышла.
Вернулась Ирина через минуту неся в руках совсем недурственную гитару, правда семиструнную. И уже через минуту мы были в палате Григория. Я перестроил гитару на шесть струн. Играл я в прошлой жизни, научился ещё лейтенантом, певец из меня такой, что оперу не потяну. А в кругу друзей всем нравилось. Лишь бы слух и голос моего тела не подвели. Со словами «Это для тебя Гриша» я запел.
«Под ольхой задремал Есаул молоденький
Преклоняя голову к доброму седлу,
Не буди казака ваше благородие,
Он во сне видит дом, мамку да ветлу …»
Петь получалось, да и голос у моего предшественника оказался неплохим. Руки тоже не подвели, аккорды ложились как надо. Закончив петь я посмотрел на Григория и Ирину. У Григория начали поблёскивать глаза, а Ирина смотрела на меня взглядом домашнего лабрадора. И тут меня понесло.
«Под зарю вечернюю солнце к речке клонит
Всё, что было не было, знали наперёд.
Только пуля казака во степи догонит,
Только пуля казака с коня собьёт …»
Сам себе удивляюсь, любил я раньше попеть под гитару, но у предшественника голос был явно получше чем мой прошлый. Я огляделся. В палату потихоньку вошли другие сёстры милосердия, даже раненые, которые ходячие толпились у палаты. Народ что называется подтянулся. У Григория сияла счастливая улыбка. Тут я вспомнил ещё одну песню «Ах судьба моя судьба» правда пели там дуэтом женским и мужским голосами, ну да где наша не пропадало. Но начать решил с другой. Задумавшись на несколько секунд я вспомнил из прошлой жизни песню, которую любили в нашей семье «Берега»,особенно в исполнении Александра Малинина, вот с нее я и решил продолжить.
«Берега, берега – берег этот и тот,
Между ними река моей жизни.
Между ними река моей жизни течёт,
От рожденья течёт и до тризны....»
Я снова огляделся, закончив песню. Женщины прикладывали платочки к глазам, а через открытое окно я увидел своих казаков и Степана, были ещё какие то люди на улице. Стояла полная тишина, никто не хотел помешать песням.
– Друзья, я вам спою песню казачью, правда петь её надо вдвоём с казачкой, – люди заулыбались от моих слов, – Так что вы не судите строго, попробую без казачки красавицы.
«Никто нас в церкви не венчал, а вся душа горит в огне.
Зачем, казак, ты в степь умчал на вороном своём коне?
Зачем ты встретился со мной, когда коня в Дону поил?
Зачем чубатой красотой казачке сердце покорил? Эхх..
