– Может, когда-нибудь вскоре и увидишься с ними? – Пенни, избегая встречаться взглядом.
– Лурд и Мотелла, – осведомился он как мог нежно, – они, э-э, что, Интересные Цыпы для твоей шарашки?
– Не столько они, сколько те, с кем они в последнее время водятся. Если при манипуляциях с бикини тебе случится услышать, что они упоминают одного или обоих молодых господ по прозваньям Паря и Хоакин, ты не мог бы это отметить на чем-нибудь непромокаемом и потом дать мне знать?
– Эй, если собираешься гулять с кем-нибудь вне юриспруденции, я тебе это устрою. А если совсем неймется, всегда есть я.
Она посматривала на часы.
– У меня бешеная неделя впереди, Док, поэтому, если тут ничего радикально не раскочегарится, я надеюсь, ты понимаешь.
Как мог романтично, Док спел ей фальцетом несколько тактов «Правда будет мило?».
Она освоила этот трюк – лицом обращаться в одну сторону, а глазами в другую, на сей раз – искоса на Дока, веки полуопущены, да еще и с улыбкой, которая наверняка подействует.
– Проводишь меня до конторы?
У Суда штата, будто бы что-то вспомнив:
– Ты не против, я кой-чего занесу в Федеральный, это рядом? Недолго.
И двух шагов по вестибюлю они не сделали, как к ним присоединились, или он хотел сказать – их окружили, два федерала в дешевых костюмах, агентам не мешало бы чуточку позагорать.
– Это мои ближайшие соседи, особый агент Пазник, особый агент Пограньё – Док Спортелло.
– Должен сказать, ребята, всегда вами восхищался, в восемь вечера каждое воскресенье – у-у, ни одной серии не пропускаю!
– Дамская уборная дальше в ту сторону, так? – сказала Пенни. – Я мигом.
Док проводил ее взглядом, пока не скрылась. Он знал, как Пенни ходит, когда ей надо отлить, а это походка не такая. Мигом она не вернется. Секунды полторы ему выдалось на духовную подготовку, пока агент Пазник не сказал:
– Пойдемте, Лэрри, кофейку нацедим где-нибудь. – Они вежливо, но твердо направили его в лифт, и целую минуту он раздумывал, когда ему выпадет еще раз дунуть.
Наверху они загнали Дока в отсек с портретами Никсона и Дж. Эдгара Гувера в рамах. Кофе – в шикарных черных кружках с золотыми эмблемами ФБР, – судя по вкусу, не отнимал слишком уж большую долю их представительских расходов.
На взгляд Дока, оба федерала в город приехали недавно – может, прямиком из столицы нации. Он уже нагляделся на этих засланцев с Востока, что высаживались в Калифорнии, рассчитывая иметься с мятежными и экзотическими аборигенами, и либо поддерживали вокруг себя силовое поле презрения до самого окончания командировки, либо же с ослепительной скоростью оказывались босиком, обдолбанными, подбрасывали в костер и свою палку и плыли, куда прибой вынесет. Середины в этом диапазоне выбора, похоже, не было. Доку затруднительно не представлять себе эту парочку эдакими фашистами сёрфа, обреченными повторять закольцованное пляжное кино некоего жестокого, но зрелищного падения с доски.
Агент Пограньё извлек папку и принялся ее листать.
– Эгей, а это у вас чего… – Док дружелюбно выгнул шею на манер Роналда Рейгана, заглядывая в нее. – Федеральное досье? на меня? Фигасебе, чуваки! По-крупному! – Агент Пограньё резко захлопнул папку и сунул в стопу других на тумбочке у стола, но Док успел заметить размытый снимок себя телевиком на какой-то стоянке, вероятно – у «Томми»: он сидит на капоте своей машины с гигантским чизбургером и недоуменно его рассматривает, прямо-таки
