Внутренний свет - страница 9

Вживую мы виделись лет восемь назад. И пересечься сейчас я бы не хотела.

За забором кто-то громко завизжал, а после раздался хлопок и всплеск.

– Дикари, – подумала я и впилась зубами в сэндвич.

Музыка мешала мыслить, крики и вопли раздражали. Оттого ли, что я не там? Или причина в другом?

Кусок не лез в горло. По телу пробежал нервный импульс. Чужое веселье высвободило весь гнев, копившийся месяцами внутри:

«Да как они смеют – быть такими счастливыми, когда моя жизнь потухла?!»

Терпеть это я больше не могла. Запихнув большой кусок ланча полностью в рот, я засобиралась.

За забором раздался остервенелый крик, очередной всплеск и гогот. Я обернулась. Животные нарушили мою идиллию.

Больше чем уйти, хотелось навредить.

«Ведь это так несправедливо, что больно только мне…» – подумала я и выглянула через изгородь.

Три девчонки и два парня.

– Шлюхи, – брезгливо прошептала я.

Муха, укусившая меня, очевидно, звалась – зависть. В такие моменты контроль ускользал, и я несла что попало.

Одна плавала в бассейне, игриво выкидывая ножки и заливисто смеясь. Две другие расположились на шезлонге, держа лицо и осанку.

В бассейне кокетку доставал блондин, создавая брызги. Его друг надрывно ржал на бортике, скаля зубы.

– Господи, какие придурки, – вслух сказала я и краем глаза заметила движение справа.

Чёрт! Кто-то приближался ко мне.

– Как тупо, – промелькнула мысль.

Резко осев вниз на корточки, прижимаясь спиной к забору, я затихла, нервно перемалывая зубами остатки сэндвича.

Тишина.

Гусиным шагом я поползла к дорожке, ведущей в дом, пытаясь уйти незаметно.

– Как тупо, как тупо, Мар, ну ты и тупица… – бубнила я, давясь от смеха и сэндвича.

Шаг. Два. Дорожка всё ближе. Три… смогла. Четыре, пять —

– Папина принцесса, – раздался за спиной низкий смеющийся голос.

На карачках, в очередном гусином шаге, я медленно начала поворачиваться, не в силах разогнуться. Опираясь одной рукой о землю, второй – давя на колено в попытках удержать равновесие.

Взгляд упёрся в чьи-то голые ноги.

Очевидно, не мамины. Слишком смуглые и слишком крепкие. Мужские ноги.

– Что ты сказал? – максимально невозмутимо спросила я, не поднимая глаз.

– Папина принцесса, говорю, – пробасил незнакомец.

– Что ты делаешь в нашем дворе? – я перешла в наступление и, наконец, осмелилась посмотреть вверх. – И что ты себе позволяе… Грег!?

– То же, что и ты. Покушаюсь на частную собственность, – произнёс сосед, глядя на меня смеющимися глазами.

– И когда он успел так вырасти… – подумала я, всё ещё сидя у его ног.

Снизу Грег казался совсем огромным: подтянутые ноги с секущимися мышцами, широкие плечи, перекрывающие весь обзор за его спиной, крепкие руки и длинные пальцы. Белоснежная улыбка и ровный нос. Карие глаза с вкраплениями смешинок. Мальчишеская стрижка, которую давно не освежали. Кубики пресса!?

Ты что, охренел разгуливать без майки по чужим дворам? – подумала я, но сглотнув, сбившимся голосом просипела:

– Я вообще-то у себя. А вот ты? Как ты сюда попал?

– Через забор, папина принцесса, – непосредственно парировал Грег, протягивая мне свою широкую ладонь.

– Хватит меня так называть! – возмутилась я, неуклюже поднимаясь, но не принимая помощи.

– Так написано у тебя на футболке. На всю спину.

Твою ж мать… – подумала я, вспомнив, что выгляжу, как подросток, которого заставили выносить мусор, и он вышел в чём попало: растянутая майка (её мне подарил папа на День дочери лет десять назад), голубые джинсовые шорты времён школы, босые ноги (тапки я благополучно забыла в беседке, убегая с места «преступления»), стянутые в пучок волосы на самой макушке… И кусок сэндвича, прилипший ко рту.