Андрей Максимович нахмурил брови и в напускном образе супергероя подошёл к окну. Его неутолимая жажда власти заиграла внутри приятным щекотанием. Он хрустнул костяшками своих массивных рук и с милой интонацией заявил:
– Приводи их ко мне. Прямо сегодня.
Никто из них даже не подозревал чем это решение обернётся для всех.
2.
Дни в мужском психиатрическом отделении то ли тянулись слишком долго, то ли пролетали подобно молнии. Кирилл не мог понять сколько уже находится здесь, мышление его затормаживалось и деградировало прямиком до простейшей формы жизни. Солнце то освещало палату, то пряталось за горизонтом, пропуская на первый план тьму. Рядом скрипели пружины больничных коек, ударялись алюминиевые ложки о миски, кричали, смеялись и разговаривали сами с собой люди, ведь кроме себя самих здесь их мало, кто понимал. Параноидальный шизофреник пытается доказать, что за ним следят секретные агенты и размазывает свой кал по стенам, чертя защитные пентаграммы. Жирный олигофрен топчется на запястьях валяющегося на полу истероидного психопата. Маленький лысый эпилептик повторяет одну и ту же фразу недовольным презрительным тоном и усердно метёт из угла в угол мусор. Маньяк, убивший своего трехлетнего сына из обреза, с задорным хохотом носится по коридору. Привязанный наркоман выкрикивает все известные ему проклятия и импульсивно изгибается телом, как в старом фильме ужасов про изгнание бесов в Ватикане. У каждого здесь имеется своё привычное занятие. Семнадцатилетний парень не выбирается из постели. Он чувствует, что его кишечник уже готов выпустить накопленное содержимое прямо в брюшную полость, а в его длинных сальных волосах кто-то поселился. Его не очень беспокоило такое положение дел, последние дни он перестал чувствовать какой-либо дискомфорт, так как изголодавшийся организм сжег последние запасы жира и начал пожирать самого себя, выбрасывая в кровь защитные прелести нейромедиаторов головного мозга. Лёгкость и благодушие ещё больше подтолкнули парня на край пропасти. Он перестал замечать движения вокруг себя, различать вопросы и обращения, ему лишь изредка удавалось вернуть сознание в реальность, чтобы убедиться, что вокруг ничего не изменилось и он всё в том же дурдоме. Мышцы забыли, когда в последний раз сокращались. Отправленные в отпуск нервные клетки даже не заметили, если бы парня начали разделывать живьём. Кто-нибудь из этих психов мог вполне до этого додуматься и приступить к делу, если бы не заведующая. Кириллу было жалко Александру Михайловну: она действительно не давала ему отправиться на вечный покой и при любом удобном случае спешила растормошить его и привлечь к какому-нибудь занятию. Наверное, именно из-за её неравнодушия и остатков его собственной совести Кирилл откликнулся ей в то самое утро.
– Кирилл, здравствуй. Как ты себя чувствуешь?
Парень попытался что-то сказать, но во рту пересохло. Он было хотел приподняться, но голова закружилась, как на американской горке, и резко потемнело в глазах. Женщина нагнулась и заботливо поднесла стакан с водой ко рту. В голове парня проскочила мысль, что теперь его точно расчленят сокамерники, наделенные уязвимой ревностью.
– Спасибо, – несмотря ни на что произнёс парень, глубоко ценя её старания.
– Кирилл, у меня для тебя предложение. Я хочу тебе назначить новый способ лечения. Тебе не помогает стандартная медикаментозная терапия, и я вынуждена принять кардинальные меры.
