– Безумная пожирательница, – повторил Сириус, – я знаю, о ком ты говоришь. Но откуда ты знаешь Барти Крауча-младшего?
– Я не знаю. – устало ответил Гарри. – Не оставляйте Долгопупсов одних. Иначе… быть беде.
Гарри прилег на диванчик и закрыл глаза.
Лили, тем временем, отвела сестру в другую комнату и прошептала:
– Петунья, прошу тебя. Ты же видишь, это всё необходимо. Помоги мне.
Петунья поджала губы и ответила:
– Так уж и быть. Но я не потерплю постоянного столпотворения ваших ненормальных магов в моей гостиной! Вы мне тут все ковры истоптали!
– Ах! Прости! Секунду! – Лили взмахнула палочкой и ковры обрели абсолютно новый вид, словно были только что из магазина.
Петунья схватила Лили за руку и прошипела:
– Никакой магии в моем доме! А теперь, убирайтесь отсюда!
Внезапно, Лили обняла сестру.
– Я знаю, что ты злишься на меня. Но я люблю тебя, Тунья! Ты – единственный родной человек в моей жизни, не считая мужа и сына! Прошу, давай забудем все обиды! И… – Лили отстранилась. – Спасибо тебе. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь....
– Себе помоги! – фыркнула та. Но, внезапно, прыснула и захихикала. – У тебя все лицо в саже. Как в детстве, когда ты залезла в камин....
Взяв лицо своей младшей сестры в ладони, она вдруг заплакала. Лили не понимала отчего, но тоже почему-то расплакалась.
Сидевшие в гостиной мужчины, не считая директора, выбежали в соседнюю комнату, услышав плач. Увиденное повергло их в шок.
Женщины сидели на полу в обнимку и плакали. Джеймс нерешительно посмотрел на Сириуса, тот лишь пожал плечами. Вернон о чем-то поворчал и проковылял обратно в гостиную. Остальные тоже вернулись обратно.
Тем временем, Петунья сквозь слезы спросила:
– Тебя и вправду могли убить?
Лили всхлипывая кивнула.
– Я была готова умереть ради сына. Уверена, ты бы поступила так же.
– Однозначно! – улыбнулась Петунья. Затем, она встала и помогла сестре подняться. – Не беспокойся о сыне. Разрешите свои дела. Я сделаю всё, что от меня требуется.
– Тунья… – Лили вновь обняла сестру. – Ты лучшая!
В это время мужчины молча сидели в гостиной и пили чай. Лишь Вернон не прикоснулся к своей чашке. А когда Петунья известила его о том, что Гарри останется у них, у Дурсля-старшего побагровело лицо.
– А со мной обсудить ты это не хочешь? – пролаял он. – Мне вообще кажется, будто это уже и не мой дом!
– Вернон Дурсль! – возвысилась над ним Петунья. – Значит, когда нужно принимать Мардж с ее бесчисленными собаками – то всегда пожалуйста! Моего мнения никто и не спрашивает! Петунья накроет на стол. Петунья приготовит для них отдельную комнату. Петунья уберет за ними весь бардак.... А как только понадобилась помощь моим родственникам – ты вдруг захотел обсудить?! Ребенок не гостить сюда приехал – ему грозит смертельная опасность! Неужели так сложно это понять?!
Вернон от неожиданности раскрыл рот. Как и Лили. Она не помнила, чтобы ее сестра когда-нибудь в открытую при всех перечила своему мужу. Да и он сам этого не помнил. Однако, он побаивался свою жену, а главным образом – боялся ее потерять. Ведь он любил ее до беспамятства. А также, был уверен, что кроме нее его никто никогда не полюбит. Поэтому он проскулил:
– Я не это имел ввиду, Тунечка! Просто это все так неожиданно.... Конечно.... Пусть мальчик останется у нас, раз уж такое дело!
Петунья мгновенно смягчилась и понеслась во вторую спальню, – в которой в скором будущем будет спать сам Дадли, – чтобы постелить свежее белье. Лили хотела было пойти к ней на помощь, но боль в груди заставила ее охнуть и осесть на пол. Джеймс мгновенно подскочил к жене на подмогу. Дамблдор, довольно улыбаясь, тоже в мгновение ока, оказался возле Лили:
