– Плачь, но не в голос! И никому ни слова! – закончила за него Смерть. Загадочно улыбнувшись, она стукнула своим посохом по мраморному полу. Ледяной вихрь закружил Гарри в воздухе, и он потерял сознание.
Его разбудили дразнящие запахи свежесваренного кофе и горячих тостов. Когда он открыл один глаз, то первым делом увидел толстые белые прутья, похожие на решётку. Он что, за решеткой?! Гарри резко вскочил, однако едва не упал, запутавшись в одеяле. Удержавшись рукой за прутья, он понял, что то, что он поначалу принял за решётку, – всего лишь детская кроватка-манеж. Осмотрев свои руки, он понял, что они чистые, беленькие и пухленькие. А сам он одет в смешную голубую пижаму с медвежатами. Оглядевшись по сторонам, он увидел большую двухспальную кровать, высокий платяной шкаф, бесчисленные полки с книгами и разбросанные повсюду игрушки.
«Неужели мне и вправду сейчас чуть больше одного года?» – начал размышлять он.
Гарри не помнил ни этой комнаты, ни этой кровати, ни одной из разбросанных игрушек. Надо привыкать. Внезапно в коридоре раздался знакомый голоса, который заставил его сердце биться чаще:
– Сейчас пойду разбужу его! Он любит, когда я в образе собаки сую морду ему в манеж!
Дверь открылась, и в комнату вошёл чёрный лохматый пёс. Гарри знал его настолько хорошо, что даже ухоженная чистая шерсть не дала ему усомниться.
– Сириус! – хрипло прошептал он.
Пёс в замешательстве остановился. Гарри тяжело дышал и, едва не плача, протянул к нему свою пухленькую ручку.
– Сириус! – уже громче повторил он. И тут услышал свой писклявый младенческий голосок. Однако из-за того, насколько четко он выговорил все буквы и с какой непонятной, взрослой болью в глазах он смотрел на собаку, получилось жутковато. И поэтому Сириус тут же перевоплотился в человека и подбежал к кроватке крестника.
– Гарри! Гарри, ты чего?! – испуганно заверещал он, беря ребёнка на руки. – Джеймс! Лили! – от волнения заорал он во все горло.
Рядом с ним тут же появилась красивая рыжеволосая женщина и перехватила Гарри.
– Что такое? Что с ним, Сириус? – Лили держала сына и внимательно изучала его на предмет травм. Прибежавший на шум Джеймс, оттолкнув Сириуса, тоже попытался осмотреть Гарри.
– Он… Он только что назвал меня по имени… Дважды!
Лили с Джеймсом недоуменно уставились на друга.
– Ну да, он уже давно научился говорить твоё имя! Что в этом такого?! – раздраженно спросила Лили.
– Но не когда я в образе собаки. Обычно он называл меня «Бадяга»! А тут… – Сириус сглотнул. – Он сказал сначала шепотом «Сириус»… А потом уже позвал меня чуть громче и… – Сириус скопировал жест крестника, – протянул ко мне руку! И знаете, он выговорил все буквы! Как… – он посмотрел на Джеймса, – как если бы меня звал ты!
Джеймс внимательно посмотрел на сына, но тот уже понял, что совершил оплошность и нужно как-то выходить из ситуации. Также он почувствовал, как сильно эмоции начали управлять им, и он с большим трудом смог взять себя в руки. Однако нежные объятия матери едва не лишили его последних крупиц самообладания.
– Сынок, может тебе кошмар приснился?
Гарри едва не расплакался навзрыд. Неужели, это они и есть – Мамины объятия? Руки такие нежные, а запах такой приятный и такой родной! Гарри уткнулся носом в ее плечо и тихонько заплакал, с трудом сдерживая вопль, который так и рвался наружу. Лили крепко прижала его к себе и прошептала:
