– А после нельзя?
Владик маятно вздохнул, укоризненно пробубнил:
– Кому как не вам знать, почему не положено. Сами же объясняли!
– Ясно. Где?
– В караулке, там у нас планшет специальный. И кабинки.
– Идем, – нетерпеливо бросил отец, не сводя глаз со ступенчатой пирамиды зиккурата.
Гостевую книгу выдали моментально, по первому требованию бойкого Владика. Отец взялся было за стило… задумался. Быстро мазнул пальцем, пролистывая страницы, нехорошо прищурился. Юстина незаметно глянула ему через плечо. Во второй сверху строке рублено-прямоугольным, чрезвычайно знакомым почерком значилось: «Чекун Варвара Михайловна. Архитектор. Владелец квартиры. Прибытие 12 сентября». Юстина закусила губу.
Для прохождения на территорию зиккурата кроме записи в планшете требовалось подробное считывание информации с чипов, указание цели визита, уточнение, кто кому кем приходится и оформление специальных пропусков. Юстина быстро утратила чувство реальности. Оказавшись после промозглой осенней мокряди в тепле, она изо всех сил боролась с желанием прислониться к стене и закрыть глаза – опасалась оставить на светлой штукатурке грязевой отпечаток. «Четыре чертенка» и так прилично натоптали.
– Карантин? – полуутвердительно, полувопросительно осведомился отец.
Владик указал на подобие душевых кабинок, спрятанных в нишу при входе. Юстина таких никогда не видела.
– А, экспресс-диагност? – одобрительно кивнул отец. – Уже доставили? Отлично, это вам не получасовое заточение.
Сдвинул в сторону прозрачную дверцу, обернулся к девчонкам:
– Юстина в левую, Камиля в правую. Минуту стоять не шевелясь. Больно не будет.
Кроме внезапного приступа клаустрофобии Юстина не почувствовала ничего особенного. Только легкий ветерок дунул в лицо. Перед глазами зажегся зеленый огонек, дверца открылась.
«И это все?!»
Место Юстины занял отец, Шосты – Аня.
– Порядок, – через минуту с облегчением улыбнулся второй, безымянный охранник. – Осталось расписаться, и можете идти.
Отец вывел на подсунутом бланке неразборчивую закорючку, и возглавляемая разговорчивым Владиком толпа гостей покинула караулку. Охранник шустро потрусил в глубину парка, к входу в зиккурат. Каменные фонари, деревянные настилы-дорожки, ненавязчиво подсвеченная, причудливо выстриженная зелень. Очаг цивилизации. С трудом верилось, что в каких-то двадцати метрах, за оградой, на глинистом склоне не растет трава, нет намека на тропинку, стоит кромешная темень и в любую секунду может напасть какая-нибудь пробравшаяся за внешний периметр тварь.
Ступени дикого камня, высоченные двери, ни лучика света за стеклом. Владик повел их мимо и куда-то дальше, виновато объясняя:
– Всякие важные шишки явятся не раньше, чем через месяц, а пока все законсервировано. Через главный вход не пройти, двери обесточены и заблокированы. Надо в боковой.
Завернув за угол, он услужливо распахнул створку, пропуская гостей вперед. Юстина переводила недоуменный взгляд с охранника на отца и обратно. Оба отлично знакомы, причем Владик явно находится в положении подчиненного. Как? Почему? Откуда? И по поводу моста тоже неясно. Откуда отцу известно про камеры, ловушки и прочее? Похоже, сейчас не время спрашивать.
В первую секунду ей показалось, что в холле нет потолка – над головой мерцало и дышало, словно живое, звездное небо. Журчала вода, влажно пахло травой и землей.
– Погодите маленько, дождитесь, пока станет светло, а то непременно споткнетесь, – с затаенной гордостью посоветовал Владик, перемещаясь вдоль стены с фонарем в руках.
