– Пусть отправляются к сумеречным, раз им что-то не нравится, – заявила сестра.
Все остальные мой вопрос проигнорировали, и мне это очень не понравилось.
– Нам два года не присылали никаких приглашений. Вы думаете, он два года не устраивал пиров и балов? После того отказа нас просто перестали включать в список, а это – шанс исправить ситуацию и снова стать частью общества, – неожиданно для всех заговорила мама, указав пальцем на лист бумаги передо мной. Отец нахмурился, но выражение её лица не изменилось даже под его суровым взглядом. – Роберт, у тебя две дочери на выданье, и такими темпами их скоро будет три. В стенах этой крепости они не найдут себе мужей, а если и найдут, то ты их не одобришь, ведь знаешь здесь каждого. Нам нужны такие приглашения, – твёрдо заявила она, а я готова была броситься матери на шею и зацеловать её. Мне следовало пойти к ней три дня назад и рассказать обо всём, что меня тогда терзало, а не обращаться к Клео. Но мы не были близки, ведь всё внимание матери занимали младшие дочери, а не те, кто уже самостоятельно справлялся со своей жизнью. Пытался справиться.
– Одна. Я не в счёт, – буркнула сестра, перебирая пальцами по столешнице. Стук её ногтей о поверхность дерева отдавался у меня в ушах в такт с ударами собственного сердца.
– До двадцати двух лет у тебя достаточно времени. Ты успеешь и выйти замуж, и родить наследника, может, даже двух. Если найдёшь подходящего человека, способного вытерпеть твой характер, – одёрнула её мама.
Не став спорить с ней, Клео оскалилась, но промолчала, продолжая барабанить пальцами. Между тем Кайса отняла-таки у Калисты книгу, хоть и была младше её на четыре года, вскочила со стула и побежала к дверям столовой. Посмотрев на маму и получив от неё разрешение в виде едва заметного кивка, Калиста бросилась за воровкой.
– Ты хочешь на бал? – прямо спросил отец, подняв на меня взгляд.
Возвышаясь над всеми собравшимися из-за того, что я стояла, а они сидели, я ощущала, как от напряжения дрожат руки, упёртые в стол. Стеллану пришлось обернуться, чтобы посмотреть на меня, и в его взгляде читалась мольба. Внутренний голос подсказывал мне, что молил он вовсе не о том, чтобы я сказала да.
– Очень, – ответила я, выпрямившись.
– Ей понравился граф Вольман. Она весьма тепло отзывалась о нём, – произнёс Стеллан, явно мне назло.
Отец нахмурился ещё больше, мама удивлённо приподняла брови и вытянула шею, Клео присвистнула и снова фыркнула, а её лицо на пару секунд исказила гримаса омерзения. Переведя взгляд на жреца, я почувствовала желание убить Стеллана. Так и вцепилась бы в его шею и задушила бы своими руками, если бы могла.
– Вот только ему нет до тебя никакого дела, – буркнула сестра.
– Он оскорбил меня, и я не хочу больше слышать имя этого человека в своём доме, – рявкнул отец, но тут мама нежно положила руку ему на локоть, привлекая к себе внимание.
– Нужно искать выгоду во всём, любовь моя. Я считаю, что нам с дочерьми стоит поехать на этот бал. А ты должен остаться здесь, чтобы не подвергать себя очередным допросам. Мы не в праве вести с кем-то диалоги о том, как ведутся дела на твоём карьере, и будем обходить эти темы, тем более что не осведомлены о деталях. Зато постараемся произвести положительное впечатление на общество и, в случае чего, пресечём попытки графа оклеветать тебя, – спокойно предложила мама, а я заметила, как напрягся Стеллан. Его рука под столом сжалась в кулак. Из-за того, что я стояла, я прекрасно видела это, в отличие от остальных. Неужели он ревновал меня к графу, прекрасно понимая, что мы там встретимся? Клео снова недовольно фыркнула и что-то проговорила себе под нос.
