– Он убил его одним ударом, – рассказывал всем Джерри. – Одним-единственным ударом.
– Ну если бы это было не так, он бы сейчас с нами не разговаривал, – ухмыльнулся парень из Мышекрылов, наш с Джоном ровесник. – Вряд ли леопард стоял бы и ждал второй попытки.
Парня звали Мехмет. Как и многих в Семье, его назвали в честь Мехмета Харибея, одного из Трех Спутников. Но Мехмет Харибей, если верить Истинной истории, был добр и дружелюбен; Мехмет же Мышекрыл дружелюбием не отличался. У него было узкое смышленое лицо и остроконечная светлая бородка, и он был той еще язвой: ему нравилось подмечать чужие недостатки.
Я и сама бываю зла на язык, когда мне того хочется, и прекрасно умею ставить нахалов на место, но Джерри совершенно не знал, как себя с ними вести. Я заметила, что он покосился на Мехмета, нахмурился, но, так и не догадавшись, к чему тот клонит, пожал плечами и продолжил рассказ.
– Здоровенный леопард, – восторженно закричал Джерри, отворачиваясь от Мехмета. – Джон сказал, что поделится со мной его сердцами. Взрослый леопард, не детеныш какой-нибудь. Он ему пел и все такое. Пел, как женщина, даже когда уже бежал на него. Вы бы это слышали! Пел нежным женским голоском, а сам мчался к Джону, раскрыв пасть. Взрослый леопард. Вы когда-нибудь видели такого огромного зверя? Самый большой на свете. Джон обещал, что даст мне одно из его сердец, потому что я был там, когда появился леопард.
Мы пересекли поляну Мышекрылов и оказались у Красных Огней; территория Иглодревов была сразу за ними. Красные Огни налили в сушеную скорлупу из-под плодов белосвета немного фруктового пива и передавали по кругу, чтобы мы все отпраздновали двойную удачу на охоте.
– Джон, ты идиот, – вздохнула Джейд, мать Джона, с улыбкой, которая, по идее, должна сводить мужчин с ума. – Почему ты не залез на дерево, как любой нормальный человек на твоем месте?
Я смотрела на нее и удивлялась, почему мужчины не замечают ее внутренней пустоты. Казалось, будто Джейд лишь притворяется человеком, движется, чтобы выглядеть живой, но внутри ее красивого тела было мертвым-мертво.
– Джейд, Джейд, – рассмеялась ее сестра Сью. – Твой единственный сын в одиночку убил леопарда, и это все, что ты можешь сказать?
Сью Красносвет была мамой Джерри. Лицо ее напоминало морду летучей мыши, как у Дэвида и у моей сестрички Джейн. Она была настолько же уродлива, насколько мать Джона – красива, но зато отличалась великодушием и добротой, и все это знали – не только Красные Огни, а вообще все с нашей стороны Семьи.
– Он просто идиот, – отрезала Джейд.
Я посмотрела на Джона. Лицо его оставалось спокойным-преспокойным, но Джерри обиделся за брата.
– Твой сын Джон – умник-разумник, – обрушился он на Джейд. – Он самый настоящий молодчина. Много ты знаешь парней двадцати бремен от роду…
– Надо говорить «лет», – поправил его Старый Роджер. – Надо говорить «пятнадцати лет», а не «двадцати бремен». Вспомни, чему учат Старейшины: мир появился не из женской утробы.
– Много ты знаешь парней пятнадцати лет от роду, – продолжал Джерри, – которые в одиночку бы убили леопарда?
– Он смелый мальчик, – поддакнул Роджер, – хотя и грубит старшим.
– Он чертовски везучий, – угрюмо добавил Дэвид и поджал уродливые губы, тянувшиеся там, где у нормальных людей нос.
Вокруг толпилась малышня с игрушечными копьями, вырезанными из веток белосвета.
– Джон, а как ты его убил? Как это было?
