– Нет…
Мысль озарила Тэйера:
– Только не говорите мне, что этот гад устроил там потайной ход…
– Точно. Он перекрыл вход в соседнюю комнату этим шкафом, и задняя стенка у него – съемная, – объяснил Раглин.
Молодой полицейский нажал на заднюю стенку, и она вывалилась.
– Все просто, хватит и десяти секунд… Но там, предупреждаю, ужасные вещи…
В одно мгновение воздух комнаты пропитался запахом. Смесью ладана, дезодоратора и разлагающегося трупа; последний, несмотря на прочие оттенки, был узнаваем, особенно таким копом, как Тэйер. Он вытащил из кармана платок и зажал нос; Аннабель вскоре последовала его примеру. Нагнувшись, они шагнули в шкаф и вышли с другой его стороны. В этот момент Тэйеру показалось, что он проходит под адским портиком, и уже приготовился ощутить на теле укусы Цербера. Здесь его ожидало логово Безумия, отвратительное убежище Зла.
Тут было тесно, никаких окон, красный фонарь беспокойным подрагиванием освещал кошмарную комнату. В углу было сделано подобие рабочего стола, на нем лежало несколько листков бумаги. На полу были разбросаны пустые баллоны из-под освежителей воздуха для туалетов. Напротив входа располагалась грязная ванна, наполненная мутноватой жидкостью, и прислоненные к ней три части человеческого тела.
Плотно прижимая платок к лицу, Тэйер подошел к страшной ванне. Аннабель увидела, как он закрыл глаза, оказавшись прямо над ней. Она шагнула следом за ним и сразу же задохнулась от тошноты.
Деформированное ударами и пребыванием в воде лицо плавало почти у поверхности, рот был растянут в последней безумной мольбе. Череп без волос, казавшийся черным сквозь слой грязной воды. Казалось, что-то держит его с другой стороны, что он пленник жидкости, умоляющий, чтобы его освободили; рядом, будто стараясь выбраться на поверхность, плавала отрезанная ладонь.
Аннабель увидела второе лицо и согнулась пополам.
Она извергала все, что было у нее внутри, на загаженный каменный пол, ее рвало снова и снова, посреди пропитанного кошмаром воздуха комнаты.
Когда наконец Аннабель удалось унять рвоту, над ней стоял Тэйер – рот открыт, взгляд устремлен на плечо детектива; глаза говорили: пора вставать, иначе в одиночку я могу не вынести этого. Молодая женщина повернулась, приготовившись к худшему.
В течение нескольких минут она не могла говорить.
К стене, в которой находилась потайная дверь, были пришпилены дюжины фотографий разного формата. На каждой запечатлена женщина, мужчина или ребенок. Все возрасты и расы были представлены в этой мозаике страданий. Все люди выглядели измученными.
Наполовину раздетые, на некоторых – следы насилия, и все смотрят в объектив фотоаппарата умоляющим взглядом. У кого-то ладони сжаты, другие держатся прямо, отрешенно, но у всех в глазах один и тот же блеск. Они молят, чтобы происходящее прекратилось. Так или иначе.
…Прошла вечность, прежде чем голос Аннабель с трудом вернулся обратно в горло, и она сама не узнала его:
– Джек…
Он наклонил голову и кончиком пальца провел по лицам на фотографиях.
– Сколько их? Восемьдесят? Сто? Господи, что же это?
Его голос дрожал, коп-философ утратил обычную рассудительность.
– И все это сделал Спенсер Линч? – недоверчиво спросила Аннабель.
– Не знаю. Смотри, фотографии сделаны с разных ракурсов, на них – разный фон, и…
Белый ослепительный свет устремился к ним.
– Думаю, здесь пригодится фонарь, – произнес Брайан Раглин, делая шаг в помещение, которое раньше было ванной комнатой.
