Он понимал, что те чудовищные эмоции, которые его накрывали, по меньшей мере нелепы, но ничего не мог поделать с тем, что чувствовал. И хотя знал изначально, что от нее можно ожидать всего, как-то очень скоро придумал себе ту Лесю, что принадлежала лишь ему. Вот только правда состояла в том, что это было лишь там, где два их мира могли пересекаться – в темной комнате без лиц, в которой между ними существовали лишь разговоры и прикосновения.
А вне придуманной им сказки Леся жила своей жизнью, часть которой предпочла от него скрыть. И был ли тому причиной исключительно страх того, что он ее выгонит или куда более мерзкое желание усидеть на двух стульях – он не знал. И какой бы ад ни бушевал у него внутри, не намерен был выводить ее на чистую воду так скоро.
Пусть думает, что обманула его. Пусть играет в игру, в которой сама же и запутается.
Впрочем, он намерен был проверить, как далеко она готова зайти в своей лжи.
- Как ты провела день? – задал Джек вопрос, когда на следующий после ее отлучки вечер Леся заняла свое привычное место в темной комнате. Его голос, когда он говорил, звучал спокойно, хотя один дьявол ведал, чего ему стоило не выдать ничего из того чудовищного смешения чувств, что кипели горькой отравой в груди.
- Я могу сказать честно? – осторожно спросила она.
- Конечно.
- На самом деле мне немного скучно. Я подумала, может быть, ты разрешишь мне заняться садом?
- Садом? – Джек не стал скрывать своего удивления. – Зачем?
- Мне нравится выращивать цветы.
- Полагаю, по такой погоде если что и вырастет, то только очередной сугроб, - сказал он, усмехнувшись.
- Я видела, что у тебя есть оранжерея. Или ходить туда тоже запрещено?
В ее голосе прозвучало нечто, похожее на вызов. Он хмыкнул и ответил с неожиданной мягкостью:
- Не запрещено. Можешь делать в оранжерее что угодно.
- Спасибо.
Леся произнесла это короткое слово и между ними повисла тишина. Лениво опершись на край стола, Джек, словно бы походя, поинтересовался:
- А как дела дома?
- Дома? – переспросила она и ему показалось, что голос ее слегка дрогнул. – Почему ты спрашиваешь об этом?
- Потому что ты вчера туда ездила? – предположил он насмешливо.
- Раньше ты этим не интересовался.
- А теперь интересуюсь. И не вижу в этом ничего необычного, мы ведь приручаем друг друга, не так ли?
- Порой мне кажется, что только ты приручаешь меня.
- И как, получается? – осведомился он с улыбкой в голосе.
- Даже слишком.
Она произнесла это – и он зло сцепил зубы, лишь бы не сказать того, что выдаст его с головой. Какая же искусная маленькая лгунья! Для той, которую приручили, она слишком охотно ходила на свидания с первым попавшимся мужиком.
Он неожиданно понял, что чувства, которые испытывает от всей этой ситуации, крайне далеки от того, что он хотел – и мог – себе позволить. И что его личное отношение к ней неконтролируемо выходит на передний план раз за разом, хотя он ни в коем случае не должен был этого допускать.
Но было поздно. И Джек с каким-то упрямым мазохизмом упивался теперь пониманием того, что Леся ему лжет, а он ей это позволяет. Уродливые, дикие эмоции, которые, тем не менее, делали его таким… живым. Снова и снова.
- Джек… - позвала Леся, когда он так ничего ей и не ответил.
