Во власти выбора - страница 28

– Все девушки Каморры такие ханжи, или только ты такая недотрога?

Какого черта, парень?

Она вскакивает с табуретки и спешит ко мне. Ее волосы, собранные в высокий хвост, болтаются из стороны в сторону. Я же не сдвинулся ни на сантиметр, стоя возле холодильника.

Да, я перегнул палку, но вовсе не ожидал от нее такой ярости. Тем не менее, я успеваю схватить ее маленькую руку в воздухе, когда она замахивается, чтобы дать мне пощечину. Моя хватка не такая сильная, чтобы причинить боль, но достаточно крепкая, чтобы напугать ее.

– Правда слишком больно бьет, принцесса? – я наклоняюсь вперед, чтобы мои слова дошли до ее прекрасной головки. – Больше не смей поднимать на меня руку, иначе ты увидишь мою плохую сторону, которая может тебе понравиться.

Он – высокомерный мудак, который забыл свое место. Его похотливый взгляд каждый раз падает на мои ноги, которые я пытаюсь скрыть под подолом его футболок, но это сложно. Алессио был прав, предположив, что я была без белья, но что мне оставалось делать, если у меня нет чистой одежды с собой. Простите, но я не предполагала, что буду заперта с этим придурком Бог знает сколько времени, и не подготовила чемодан.

После того, как Алессио заставил меня провалиться сквозь землю от стыда и стал свидетелем моей реакции на его непристойности, которая была и для меня неожиданной, он позвонил некой Марлен и попросил привезти «все, что потребуется для принцессы». Он не перестает использовать это прозвище, как бы я не просила, и, хотя мой отец всегда называл меня так, мне не нравится, как оно звучит из уст Алессио. Словно он насмехается. Слишком язвительно. Он считает меня избалованной, высокомерной, а теперь еще и ханжой, но я докажу, что он заблуждается.

После инцидента на кухне мы разошлись по разным углам и не разговаривали друг с другом. Приняв душ, Алессио сел за ноутбук. Он провел за ним два часа и постоянно разговаривал с кем-то по телефону, достаточно тихо, чтобы я не слышала. Если бы его обычное состояние было не таким отстраненным, я бы предположила, что он слишком подозрительный и скрытный, но это привычное состояние Алессио со дня нашего знакомства. Когда мне стало скучно, я поднялась наверх и уткнулась в подушку со слезами на глазах. Так я проплакала до тех пор, пока не погрузилась в сон, и проснулась только сейчас, благодаря очередному кошмару.

Стемнело. Ночные огни Нью-Йорка падают в комнату сквозь большие окна. Идет дождь, капли барабанят по стеклам. Мой взгляд падает на бумажные пакеты возле кровати, в которых я нахожу новую одежду и белье, а также туфли и кроссовки.

Я убираю волосы с лица и бросаю взгляд на подол футболки. Во мне идет борьба: одна часть кричит мне, что нужно стянуть ее с себя и переодеться во что-то другое, что не принадлежит этому грубому мужчине снизу, но другая – глупая часть меня – не желает прощаться с этой тканью… или с ощущением, что она вызывает во мне. Уют. Безопасность. Дом. Но это правда глупо и, что важнее, неуместно, ведь эта футболка принадлежит чужому мужчине, и я не должна так привыкать к ней на себе.

Нет, дело в приятной ткани и удобстве. Именно это.

Поэтому умная и более рассудительная часть меня побеждает в битве, и я снимаю с себя огромную футболку и надеваю простую белую рубашку с рукавами по локоть и синие джинсовые шорты. После чего спускаюсь вниз, чтобы найти Алессио и попробовать еще раз попросить его вернуться домой, но его нигде не видно. Заглянув и проверив все комнаты на первом этаже: кабинет, прачечная и спортзал, я убеждаюсь, что квартира пуста. Волнение сковывает меня и начинает душить.