Так я начал постепенно привыкать к еще одному другу и учителю одновременно. Белогор существенно отличался от Житеня и Ярвеня. Чем-то он был похож на Сиуга, но в отличие от Сиуга, который давно уже закончил идти тропой воина, Белогор, хоть и стал волхвом, прошлой привычки не бросал. Весной 850 года я вместе с ним, Яромилом и еще двумя учениками волхвов переселился из Сважья в Киев. Занялся я на первый взгляд непривычным для себя делом – ношением грузов.
С утра иногда до позднего вечера я в любую погоду помогал разгружать и перетаскивать самые разные вещи. Прибывающие суда, преимущественно ладьи самых разных видов, десятками иногда заходили в гавань на Подоле, равно как и отбывали от нее вверх или вниз по реке. Грузчики и носильщики требовались всегда. Несколько групп всегда работали круглосуточно, не взирая на погоду. Платили бы, и было бы что носить. Еду и питье, сколько надо и даже чуть больше всегда поставляли купцы, заинтересованные в работе. Так что впроголодь носильщики не жили. Тяжелый физический труд требовал отменного питания и обязательно меда, а иногда и медовухи. Но на работе не напивались. Пьяных я не видывал никогда. Их сразу же изгоняли из артели при повторном нарушении, если таковые появлялись.
Киев, как я уже говорил, был в описываемое мной время одним из самых крупных городов тогдашнего мира. Здесь кипела жизнь, совершались сделки, крутились большие деньги. Во многом самая разноплановая торговля определяла лицо нашего мира, соединяя в одно целое представителей самых разных групп и слоев населения от носильщиков до купцов, воинов и ремесленного люда. На Подоле можно было встретить представителей любого сословия. Разве что волхвы сюда редко забредали, предпочитая более укромные места, поближе к дубовым рощам, которых в окрестностях Киева было превеликое множество.
Меня же и товарищей, хоть мы этого и не показывали, считали волховитами – так назывались ученики волхвов, которые в будущем должны были ими стать. К нам на основании этого было в некотором роде особое отношение. С нами не задирались и старались поддерживать добрые и дружески отношения. Обидеть намеренно волхва или волховита считалось дурной приметой. Пока еще волхвы были олицетворением лучших качеств всех без исключения племен, обитавших на обширной территории от Ладоги до Тавриды и от Карпат до Хазарии.
Хазары, кстати, не представляли в описываемые мной времена существенной опасности для Киева и стольного князя. В Киеве жила и процветала хазарская община, которая поддерживала Дира, поскольку с ним, как говорили хазары, хотя бы было понятно, чего ожидать. Хазарские купцы приплачивали князю, чтобы он, скажем так, сквозь прищур смотрел на некоторые нарушения. При этом силой оружия хазары тоже несколько раз пытались решить вопрос, но безуспешно. Силенок захватить Киев и поставить его под свой контроль у них не хватало, да и в этом, честно говоря, на то время не было для них такой необходимости.
В самой Хазарии было неспокойно. К тому же хазары во многом действовали по замыслу василевса, являясь этаким продолжением Византии в Причерноморье. Их воины больше контролировали наземные пути следования караванов от Дона на запад в Киев, Чернигов, другие города в Европе. Ради торговли хазарские каганы шли на уступки и часто нарушали правила, хотя, кто же не хочет захватить чужое добро, если сосед ослаб и не может за себя постоять?
