Русь, в которой постепенно крепнет византийское влияние, богата зерном, хлебом, пахарями, воинами, лесом, но ее жители еще непокорны и свободны. Они не живут по законам и правилам, принятым в Византии. Более того, приручить русичей к кнуту и покорности очень трудно. Аскольд поэтому становится для круга избранных при византийском дворе той картой, на которую ближайшие советники и окружение василевса ставят с некоторого времени все. Ведь, если Аскольд станет князем, а о его договоренностях с Диром ромеям известно, то он может провести любые законы. Это-то больше всего и привлекает ромеев в сложившейся ситуации.
Естественно, что Аскольд не мог не знать о том, какие планы на него у ромеев. Быть пешкой в чужой игре в его планы точно не входило. По сути дела, несмотря на добычу, Аскольд понимал, что его и воинов использовали и продолжают это делать. Обида на такое отношение закрепилась у Аскольда и его ближайших сподвижников из числа варягов. Они ведь не были настолько глупыми, чтобы не понимать очевидного. К тому же Аскольд сразу сообразил, что, если он не станет самостоятельным игроком, то с ним не будут считаться. А как показать всем, что он силен? Правильно, только успешный поход мог доказать всем: и друзьям, и врагам, его значимость и положение. Поэтому еще воюя на юге, Аскольд задумывает поход на Византию под своим руководством, но уже в роли предводителя. Он его и осуществит в 860 году, опираясь на возросшее желание большого числа русичей дать отпор скрытой экспансии, исходившей от Византии.
Ради этого Аскольд даже не будет сражаться за наследство отца. Он после гибели Тувора не заявит своих прав на Ладогу, Изборск, Белоозеро, Городище, Холмгород и другие города на севере, понимая, что Киевский престол гораздо важнее прочих дел. Киев в том виде, в котором Аскольд застал его, нравился ему больше других городов, несмотря на то, что он никогда не имел в нем поддержки населения. Почему? Этот город был ключом к обретению положения, силы и богатства, благодаря удачному расположению и деяниям предков.
Кто бы что ни говорил, а Киев, или Кыюв, считался среди многочисленных племен местом сбора и точкой силы. Кто княжил в Киеве, следовательно, тот не только контролировал богатейшие земли в среднем течении Славуты, но и выступал в глазах соплеменников князем собирателем и объединителем, поскольку испокон века, еще до Кия, в этом месте собирались княжеские и племенные советы, принимались самые главные и основополагающие решения для народов, проживающих в здешних местах.
Киевский князь выступал покровителем торговли. Он контролировал водный путь, как его будут называть из варяг в греки, собирал дань с обширных территорий, являлся попутно защитником от набегов и посягательств самых разных кочевых племен, хазар и ромеев. И место такого полноценного владыки, который может развернуться на месте, установить нужные ему порядки, конечно, Аскольда, человека честолюбивого и привыкшего повелевать, прельщала. Он знал, как добыть средства, как сделать так, чтобы и хазарские ростовщики, и ромеи, живущие в Киеве, и купцы щедро снабжали его средствами. Ведь дружине надо было платить, а что-то взять с хлебопашцев и ремесленников сверх положенной дани попросту не представлялось возможным только лишь потому, что они не были столь богатыми, как хотелось бы Аскольду, к тому же легко брались за оружие, чему Аскольд был лично свидетелем.
