– Только постарайтесь, все решить без единой капли крови, – тихо, но твердо попросил император.
Генерал Иванов, вскинув пышную окладистую бороду, бросил руки по швам.
– Все будет сделано, как вы мне указали, ваше величество!
Ники притушил папиросу и с печальной тревогой в голосе напоследок добавил:
– Поторопитесь генерал, там находятся моя жена и дети.
При упоминании о семье у императора до боли сжалось сердце. Находившиеся в заложниках жена и дети не сходили с его ума. Горячая любовь к семье довлела над ним. Пытаясь избавиться от тягостных дум, Ники печально улыбнулся одними глазами.
– Не беспокойтесь, ваше величество, я обеспечу их безопасность! – пламенно заверил его генерал.
– Поезжайте генерал, надеюсь, что мы увидимся, – сказал Ники, почувствовав в сердце ноющий холодок.
Государь беспомощным движением потрогал усы и отвернулся, чтобы скрыть от генерал-адъютанта мучившую его тревогу. Иванов, стукнув пятками, козырнул Романову и удалился, явно почувствовав спиной долгий взгляд императора.
В пять часов утра от дебаркадера отошел первый императорский поезд с охраной, придворными, прислугой, канцелярией и железнодорожным батальоном, а через час отправился второй поезд с золотыми орлами на вагонах, унося с собой императора, свиту и личный конвой. Какое-то предчувствие гнало императора в Царское Село.
Царские поезда, разрезая паровозами темную ночь, помчались в сторону Петрограда. Попытка заговорщиков удержать императора в Ставке не увенчалась успехом. Бледный Алексеев, нервничая и кусая кривившиеся губы не находил себе места в штабе. Генерал-адъютант страшился, а вдруг переворот не задастся, что тогда будет? Мысли в его голове метались вспугнутой стайкой птиц. У Алексеева испортилось настроение. В мутных глазах генерала затрепыхались недобрые огоньки, его лицо сделалось старым и злым. Но скоро к нему вернулась полная уверенность.
– Ты уже ничего не сможешь сделать, – с холодной маской на лице пробормотал он.
Первая тревожная остановка императорских поездов случилась на станции Бологое. Офицер железнодорожного батальона сообщил дворцовому коменданту Воейкову, что дальше двигаться становится опасно. Взволнованный генерал-майор немедленно явился к императору, чтобы доложить, что впереди станции заняты революционными отрядами.
– Продолжайте двигаться дальше, – мрачно насупившись, ответил Романов.
Поезда прошли выходную стрелку, светофор и быстро набрали ход. Колеса бешено завертелись. В это же время в столице, испугавшись известия, что Романов и Иванов выехали в Царское Село, прилагали все усилия, чтобы не дать возможности императору и генералу добраться до цели. Комиссар Министерства путей сообщения Александр Александрович Бубликов приказал начальникам железнодорожных станций сообщать обо всех передвижениях воинских эшелонов и императорских поездов и не пропускать без его разрешения в Петроград. За всеми их передвижениями пристально следил инженер Министерства путей сообщения Ломоносов. Он принял все меры, чтобы остановить эти поезда на дальних станциях, и чтобы Ники и Иванов не сумели добраться до Царского Села.
Утром на станции Малая Вишера комендант Воейков спешно разбудил Романова.
– Что случилось, Владимир Николаевич? – дрогнувшим голосом спросил император.
– Ваше императорское величество, мне только что вручили телеграмму. Заговорщики из столицы требуют не пропускать императорские поезда! – воскликнул генерал-майор Воейков, протянув государю бумагу.
