Торрес подошел к ней, снова прикоснулся к шляпе.
– Я серьезно: не пиши про трупы. От них одни неприятности.
– А как же она? – спросила Люси. – Она не заслужила того, чтобы ее запомнили?
– Она? Ей теперь все равно. Черт побери, да она, наверное, даже рада, что убралась из этого адского места.
– И следствия не будет?
Ковбой рассмеялся.
– Что тут расследовать? Смерть еще одного техасца? – Он покачал головой. – Тут весь город можно в подозреваемые записывать. Да кому вообще нужны эти техасцы?
– Вы отвратительны.
– Эй. – Он схватил ее за руку. – Я не шучу насчет трупов. Если хочешь делать карьеру в кровавых таблоидах, тебе будет на что поглядеть. Но есть мертвяки… – он мотнул головой в сторону девушки на дне пустого бассейна, – о которых лучше забыть.
– А что в ней такого особенного?
– Познакомлю-ка я тебя с редактором «Рио де сангре». Можешь писать про трупы для них. Если захочешь, даже устрою тебе эксклюзивную экскурсию на полицейской машине. После этой девочки у меня еще два парнишки, которых завалили из проезжающей машины в Марикопе. И пять «пловцов», которыми я займусь, как только вернется напарник.
– Пловцов?
Торрес сердито рассмеялся.
– Какая же ты еще зеленая! – Он пошел прочь, качая головой. – Зеленая и мягкосердечная.
Тогда Люси еще не знала, как легко написать что-то не то. Как это просто – навалиться на руль своей машины с пулей в голове.
Тогда она была зеленая, как сейчас – Анна.
– Можешь пожить с нами, – предложила Анна. – Арвинд обо всем договорится, устроит тебя в программу иностранцев-профессионалов. Сначала устроишься в университет. С твоим послужным списком тебе сразу дадут визу. Стейси и Энт будут в восторге.
– У вас там плесень. – Люси постаралась рассмеяться. – Даже трусы плесневеют. Ученые доказали, что это очень вредно для здоровья.
– Я серьезно. Мы с детьми по тебе скучаем. Тебе там одиноко. А здесь есть хорошие мужчины.
– Хорошие канадцы.
– Арвинд – хороший канадец.
Было видно, что Анна хочет прочитать сестре целую лекцию, отчаянно хочет столько сказать… Но молчит.
Ты сошла с ума.
Ты поступаешь глупо.
Нормальные люди так не делают.
И все это не было высказано, потому что – зачем спорить?
Как ни тянуло Люси попасть в зазеркалье, в мир сестры, нельзя заражать мир Анны тем, что сейчас сидело внутри нее. Она хотела… нет, она нуждалась в том, чтобы их разделяло это стекло, защищавшее Анну, Арвинда и детей. Оно означало, что где-то существует нормальный мир.
Наконец Анна вымученно улыбнулась.
– Только не прекращай со мной общаться только потому, что я тебя достаю. Ты же знаешь, что я люблю тебя.
– Бьет – значит любит?
– Точно. – Анна отвернулась от камеры. – Стейси! Энт! Поговорите с тетей Люси. Вы всю неделю твердили, что хотите с ней пообщаться, так давайте!
Дети появились на экране. Они были очаровательны. Если дети вообще стоят того, чтобы их рожать, подумала Люси, то Стейси и Энт – настоящее сокровище. Мимо, улыбнувшись ей, прошел Арвинд. Его темная кожа резко контрастировала с бледной кожей Анны. Он повел детей мыть руки и обедать.
Сестра коснулась рукой экрана.
– Извини, – сказала она. – Я просто беспокоюсь.
– Знаю, – ответила Люси. – Я тоже тебя люблю.
Они попрощались и закончили разговор. Люси уставилась на потемневший экран, думая обо всех предупреждениях и советах, которыми люди не делятся потому, что боятся разрушить отношения, – даже если видят, что надвигается катастрофа.
