Военнопленные Халхин-Гола. История бойцов и командиров РККА, прошедших через японский плен - страница 17
Дневник Комацубара в записи от 28 июля содержит сведения о 54 военнопленных, учтенных штабом 23-ей дивизии с момента начала конфликта.[33]Эти сведения уже заметно противоречат советским данным – к 28 июля в японском плену могло находиться от 55 до 62 советских военнопленных и не менее 10 цириков МНРА. Рационального объяснения занижению численности пленных на 11–18 человек не имеется, можно лишь предполагать, что либо автор использовал неполные сведения, либо какая-то категория военнопленных не была им учтена – например, часть пленных могла быть учтена как «перебежчики».
Почти одновременно с записью, сделанной Комацубара, также 28 июля 1939 года, японское информационное агентство «Домэй Цусин» опубликовало коммюнике, выпущенное 28 июля в 15.00 штабом Квантунской Армии. Согласно этому официальному заявлению, в период с начала конфликта по 27 июля включительно, японскими и маньчжурскими частями было пленено 90 человек – 80 русских и 10 монголов.[34] Если в отношении монгольских военнопленных названная цифра вполне может быть верной, то для численности военнослужащих РККА она представляется завышенной. Разница в 18–25 человек может быть объяснена либо смертностью в плену, либо ошибками суммирования первичных сведений из донесений (такой случай доказан для учета сбитых советских самолетов), либо включением в список пленных интернированных лиц, содержавшихся в одном лагере с пленными. В любом случае, здесь скорее можно предполагать добросовестное заблуждение, нежели злой умысел.
В общей сложности из числа советских и монгольских военнослужащих, плененных в ходе халхингольской войны, тем или иным образом вернулось 92 человека. Из их числа:
Примечания:
1. Согласно первому донесению об обмене военнопленными (шифротелеграмма Жукова Ворошилову № 1602 от 28 сентября 1939 г.)[35] японцами было передано 88 человек (78 военнослужащих РККА и 10 военнослужащих МИРА). Эта же цифра содержится и в неподписанной справке,[36] подготовленной не позднее 7 октября 1939 года для Ворошилова, но анализ текста этого документа позволяет заключить, что он подготовлен на основе названных выше шифротелеграмм и воспроизводит все их ошибки (например ошибки в написании фамилий). В донесении комиссии по опросу советских военнопленных названы фамилии лишь 77 человек военнослужащих РККА. По японским данным[37] советским представителям было передано 87 военнопленных. По-видимому именно эту цифру и следует считать верной.
2. В названной шифротелеграмме Жукова упоминается 10 возвращенных из плена монгольских солдат. Однако согласно докладу главного инструктора Политуправления МИРА бригадного комиссара Воронина японцами было передано 9 человек. Документальных данных, разъясняющих причину такого расхождения в цифрах, не выявлено.[38]
Советские военнослужащие, вернувшиеся из плена, принадлежали:
Примечания:
1. В таблице указаны только соединения (дивизии и бригады), принимавшие участие в боевых действиях.
2. В составе соединенней указаны только части, из состава которых были возвратившиеся пленные.
«Нужно другу заказать как попадать в плен…»
Чем воевать, лучше уйти в плен к японцам, или быть раненым.
Красноармеец кавалерийского эскадрона, дислоцированного в Баин-Тумене, Стёпин.[39]
«Момент попадания в плен. Еще с первой секунды японцы показали свою нечеловечностъ к человеку, а именно: сразу же я был избит прикладом винтовки и чем только мог. Вечером меня привязали к столбу, руки перевязали назад, а конец веревки к столбу и в сидячем положении я просидел всю ночь. Возле меня стоял часовой и, кроме того, офицер, который приказал мне сидеть в таком положении. И ни одного шороха, а также не спать, и как только я ворохнулся этим же моментом раз за разом получал пощечины. Прошла ночь. Утром начался допрос. Зная о том, что японцы так или иначе покончат со мной, я на каждый задаваемый вопрос отвечал «не знаю». При этом самурайский дух разгорался и мне приходилось испытывать сильные побои от нескольких японцев, которые по очереди меня избивали, что оглушало меня, я падал без сознания. Пребывая в таком состоянии они узнали, что я еврей, не стали спрашивать, дали попить чаю с булочкой (очевидно это было потому, что японцы хлеба вообще не едят). После этого связали руки и ноги, как им хотелось, упираясь ногой, чтобы затянуть больше веревку и со словом «жид» я был брошен на пол. Так прошел день. Вечером сыграли тревогу, валяясь на полу каждый бросал меня с угла в угол, наступали на лицо, живот, кто винтовкой ударит, кто плюнет… Но что можно было сделать мне? И приходилось терпеть несмолкающие боли и ждать скорой смерти, чтобы избавиться от этих издевательств. Прошла и эта ночь. Утром сфотографировали, таким образом, чтобы не было видно связанных рук, после чего завязали глаза, руки и ноги положили на грузовую машину, привязав к борту и повезли. Как мячик я подскакивал от быстрого хода машины. Японцы, которые меня сопровождали, смеялись и обратно применяли кулаки. По дороге мы останавливались, собирались люди, что-то говорили, кричали на меня, но не понимая языка я молчал, тогда каждый старался толкануть меня…»
Похожие книги
