В дверь едва слышно постучали. В проеме показалось голова Зойки. Озабоченно и встревожено она уставилась на сидящую на кровати Лёку.
– Тебе кто вставать разрешил?! – шепотом спросила сестра. Другого Лёка от всегда правильной и четко следующей инструкциям сестры не ожидала.
– А ты что шепотом? – задорно спросила она Зойку.
Сестра облегченно рассмеялась.
– Вижу с тобой – порядок. Все такая же – вопросом на вопрос отвечаешь… – и посерьезнев, добавила – … ты как? Когда мне Гольберг позвонил – я чуть с ума от страха не сошла. Мерзавец! Втянуть тебя в такое!
Мгновенно вернувшись на землю от всплывших воспоминаний, Лёка, не дав договорить, выпалила:
– Родителям говорили?!
– Ты что?! – Зойка обиженно надулась, – я твою выучку знаю! Как видишь, приехала сама разобраться в серьезности ситуации, а уж потом стариков тревожить! Всегда ты так – меня недооцениваешь!.. – и спохватившись, продолжала. – И все-таки, рассказывай, как ты? Врачи говорят – ты здорова, как бык, они таких еще не встречали, но ты знаешь… видела я эту медицину… говорят одно – на деле другое…
Зойка тараторила и тараторила. Лёка к своему великому удивлению поняла – сестра волнуется и очень… соскучилась… Раньше она таких проявлений любви не припоминала. Правда, и пострадавшей от взрыва она была тоже первый раз.
Лёка сидела и слушала. Радость от столь затянувшейся встречи с сестрой радовала сердце. Как ни странно, но именно сестра была ей гораздо ближе родителей. Нет… Их она тоже любила. Но они всегда, почему-то, оставались далекими. Родители никогда не понимали ее до конца. Они не приветствовали ее увлечения ни парашютами, ни модельным бизнесом, не нравилось им и ее поступление на спортивный факультет… Хотя? Сказать, что ее понимает сестра, Лёка тоже не могла, но это было по-другому. Сестра не разделяла ее взглядов, но всегда их уважала и всегда оставалась тем человеком, с которым Лёка могла поделиться практически всем.
А сестра все рассказывала и рассказывала. Какая Лёка авантюристка – ввязалась непонятно во что, и как она из-за этой авантюристки прекрасно отдохнула на море, и как ругались и радовались родители, плескаясь в соленых морских волнах…
Лёка слушала и размышляла: «Как странно… За все время разлуки она говорила с Зойкой не менее полдюжины раз, а с родителями – только накануне их вылета». Быть по умолчанию изгоем в собственной семье она привыкла, но в свете новых событий, это тщательно отгоняемое знание отозвалось тоской в занывшем от одиночества сердце.
Перебив сестру, Лёка спросила:
– А как остальные?
– Ну… – Зойка потупилась. – С Анатолем – все в полном порядке – на теле ни царапинки, а плохое самочувствие, похоже, больше от алкогольного отравления… Второй парень… – в соседней палате… – и заметив напряжение, молниеносно охватившее Лёку, поспешно добавила, – врачи говорят, скоро будет в норме, волноваться не стоит.
– Что с ним? – Лёка не на шутку разволновалась, только сейчас поняв, что вся бравая команда телохранителей заняла прочное место в ее сердце. Вова – он же им всем и мама, и папа! Обязательно приготовит что-нибудь вкусненькое, пошутит, подбодрит… вовремя подскажет…
В голове Лёки шаг за шагом прокручивались события прошлой ночи. Ужасный взрыв встал перед глазами. Груды искореженного металла летят на них со всех сторон. Если бы Володя не накрыл их своим телом…
Заметив перемену в сестре, Зойка сказала:
