Когда тело того самого Тугарина, которого прикончил Добрыня, принесли в тот самый лес, где было его логово, нечистые, сын его был еще совсем маленький, и помнил он только одно – злы и прокляты люди, особенно те, которые себя княжескими воинами называют.
Где бы ни встречал он их с тех пор, повсюду к ним задирался и бил до смерти, если сил хватало, если же противники оказывались сильнее, спасался без зазрения совести бегством, залегал в берлогу и ждал нового удобного случая поквитаться с ними.
Да так уж вышло, что воинов княжеских после Добрыни тут почти и не бывало, а мирные люди не должны были за них ответ держать даже по разумению разбойника, они могли ему больше живыми, чем мертвыми пригодиться.
Потому и присмирел он за это время изрядно до самого появления беса почти ничего и не делал существенного. И самому Тугарину еще подрасти и окрепнуть надо было немного, прежде чем смело на тропу войны выходить. Вот и рос он, словно сорная трава в чистом поле и терпеливо ждал своего часа, но не особенно его торопил, ведь и в победе уверен не был. На тот свет всегда успеть можно, и беды на голову свою накликать не трудно. Он злился и на женщин, потому что мать его сбежала когда-то от отца и оставила его на руках у безрассудного и жестокого родителя, злобы которого не было конца и края. Назад она вернулась только тогда, когда о погибели его узнала – это было уже очень поздно по его понятиям. Она не любила сына своего, и была уверенна в том, что яблоко от яблони недалеко падает. А без женской ласки и заботы было ему скверно и противно, хотя никому никогда он в том не признавался. Таким угрюмым и озлобленным на весь мир и оставался он в тот момент, когда Алешка на большую дорогу выехал. И жил почти все время в ожидании расплаты.
С самого детства стал проказничать мальчишка, да так, что у многих взрослых волосы дыбом вставали, и заявили они, что не видать покоя от него никому в этом тревожном мире.
Сколько раз уже говорили о нем Леший с Водяным, что уж и языки все измусолили, рассказывая об убитых птицах и замученных животных.
Водяной поддакивал, вспоминая, что русалки на проклятого Тугарина жаловались. Не давал он им покоя ни днем, ни ночью. Если бы не его вмешательство, многих русалок бы так же задушил и замучил он. А ведь на такое никто из старых разбойников не решился бы, что уж о прочих людях говорить.
И решил разобраться Водяной, что же представляет из себя разбойник, что в нем такое особенное. И понял он, что ничего за душой у него нет кроме жестокости и злобы. Радовался он немало, когда кто-то другой маялся да страдал, такая радость неистощимой была. И поняли они, что спокойно отдадут его первому богатырю, как только такой появится – пусть он с ним расправиться да подвиги свои совершает. Сколько можно такие бесчинства терпеть.
А если тот с ним не справится, то они ему в том помогут. Ведь разбойник разбойнику рознь, а этот преступал все правила приличия, даже не понимая, что сама природа и духи, ее населяющие, могут в один прекрасный миг против него восстать.
Бес знал, что духи лесов, воды и прочих стихий, могут помешать им и погубить богатыря. Потому он и должен быть уверен до конца, что не вмешаются они, не изувечат Алешку, который послан богами, чтобы помочь им от настоящей беды избавиться.
