Колька не боялся быть избитым. Он боялся потерять в драке свои новые очки. Оправа была из заграничного пластика, дужки очков с пружинками. В СССР таких и не делали. Кому охота ходить в уродливых квадратных очках, закрывающих почти всё лицо? Вот и Колька не хотел. Ему, эти очки, всего месяц назад, подарил его дед – капитан дальнего плавания. А до этого, Колька бегал в позорных старых очках, перемотанных синей изолентой. Как же он их ненавидел! Только другие варианты, которые ему предлагала мама в магазине Оптики, были ещё ужаснее. Северный климат города Новопетровск, где он имел несчастье родиться, сурово относился к Колькиному здоровью. Мальчик всё детство страдал от простуды и никогда не расставался с носовым платком. Сопли текли постоянно.
Родители переехали в этот маленький город из-за него, здешний климат был намного мягче. Поначалу он так был счастлив, он надеялся начать жизнь с чистого листа, но когда Анька обозвала его соплёй, Колька понял, что всё – конец!
Прозвище к нему снова вернулось.
Они устроились во дворе на качелях. Сидений было все три. Кольку усадили в центральное, а Олег и вовсе остался стоять, услужливо качая Чекушину.
–… А что я должен был подумать? – говорил Колька, – В Новопетровске такие порядки: там всем новеньким одарённые устраивали прописку. Я сменил школу после второго класса и пережил травлю, там неважно кто ты и с какой улицы. Первые несколько недель тебя будут проверять на “вшивость”: бить, устраивать засады, ябедничать, бывало, что и болезнь насылали.
Если выдержал всё нормально, то класс принимал к себе. Иначе можно запросто было стать чмом. А их все чморят: и одарённые, и НЕПы.
– Бедненький…Ты прости меня пожалуйста за пощёчину и за то, что Соплёй назвала, – пожалела его Анька, – я честно не знала, что прозвище снова прилипнет.
– Да чё уж, – Колька дёрнул плечом, – видимо, это судьба.
– Это верно. С прозвищами оно всегда так. Мне иногда кажется, что они, как живые существа, живут вместе с нами и сами выбирают своих носителей, – подтвердил Олег.
– В странном городе ты жил. Разве у вас не было тех, кто следил за порядком? Не было пионеров? – удивлялся Лёха.
– Были пионеры, и очень много, но они как правило были ничем не лучше. Так же дрались, помыкали НЕПами и чморили всех, кто не соглашался с общими правилами. У нас там вообще улицы не дружили…Все держались за банды. Если банда сильная, тогда тебя никто не тронет. Ходи по улице спокойно. А ещё нужно было платить своей банде дань. Деньгами, услугами или ещё чем. А, да…и пионерам тоже надо было платить.
– А им, в таком случае, за что?
– Как за что? – не понял Лёшкины слова очкарик. – За защиту же. Пока не стал пионером, платишь за защиту.
– А от чего защита-то? – изумился Лёха.
– Так…от пионеров…А у вас разве не так?
Одноклассники из четвертого Б недоумённо переглянулись. Платить пионерам за то, чтобы они никого не обижали? Да такое никому и в голову прийти не могло. Пионеры всегда были правильными. Даже, порой, чересчур. Мозги промыть, заставить что-нибудь сделать – это они конечно умели, но вообще-то для того они и организовывались. Пионеры должны людям помогать. Всем без исключения. Металлолом собирать, газеты старые, навещать одиноких стариков. Иногда решать вопросы с чрезмерно расплодившимися чудовищами, оказывая помощь улицам. Ведь они все были с улиц. Они жили все вместе, тут по-другому нельзя. А так – паразитировать на других, вымогать деньги, да такое даже Заводская себе не позволяла, хотя там в последнее время много приезжих. Всякие приезжают. Не такие, как все, но и там – приходи в любой двор, играй, никто плохого слова не скажет.
