Зловещая ухмылка начертала тонкие ямочки на мягких щеках наемника. Повторно усмехнувшись, он поднял страшное запрещенное оружие. По костлявой груди Алайни, прикрытой жилеткой из оленьей кожи, запрыгало красное пятно. Взгляд старого вампира стал еще безумнее. Алайни подумал, что лучше умереть, чем вот так лишиться рассудка после самого ужасного преступления – убийства совести.
Вместо пули к груди юноши полетел странный пистолет. Алайни инстинктивно поймал его. На стальной рукояти оружия, покрытой черной краской, мерцала серебристая надпись, сделанная вампирским когтем: “Норей. Во имя свободы”. Подняв глаза, Алайни увидел только серые каменные глыбы. Его старший сородич улизнул незаметно и бесшумно, как и положено наемнику высшего ранга.
Возвращаясь в вампирское логово, Алайни по отвесной скале взобрался на головокружительную высоту, стараясь не оглядываться на шумный водопад. Впрочем, голова у него кружилась от голода, а не от огромного расстояния до покатого подножия горы. Тихонько проскользнув в свою пещерку, он вынул пистолет из-за пояса кожаных штанов и, плюхнувшись на мягкую полосатую шкуру, попытался когтями затереть опасную надпись. Неведомый колдун наложил на оружие Норея сильнейшее заклятие: ничтожный на вид слой краски он сделал прочнее эльфийского клинка.
Алайни недоумевал, зачем наемник подарил ему оружие убитого соратника. То, что в горах бегает не сам уцелевший Норей, молодому вампиру было предельно ясно. Он давно узнал из подслушанных разговоров жителей деревни, что у настоящего Норея были желтовато-белые волосы, а не коричневые, как у незнакомца, и что он был не старше тридцати лет.
“Лучше бы наемник подарил что-нибудь съедобное, – несчастному пареньку не удавалось отвлечься от мыслей о еде. – Что он хотел мне сказать? Чтобы я присоединился к нему, ушел с ним?”
С одной стороны, предложение казалось заманчивым. Для вампиров – наемников не существует ограничений. Последняя преграда, считавшаяся непреодолимой, разрушена. Они вправе жить, где им угодно, и охотиться на любых существ, будь то неприкосновенные эльфы или люди. А их оружие! А их одежда! Одна она достойна быть плодом мечтаний. Да, их не принимают свои, клянут, как предателей народа, но мало кому их удается убить при встрече. Чаще побеждают они. Какие бы гадкие слухи о них ни распускали, для лесной женщины наемник в пятнистых штанах – бесстрашный герой и лучший любовник. В дальних странах редкий вампир не растит наемничьего отпрыска.
С другой стороны, не так его воспитывали родители. Они верили, что убийство разумного существа влечет за собой проклятие, а потеря совести означает потерю рассудка. И где они теперь?
“Подойди”, – Алайни вздрогнул от мысленного приказа лидера клана.
Юноша умел надежно скрывать мысли, но сейчас, при упадке сил, он сомневался в том, что Интинай не узнает его тайны. Спрятав пистолет под шкуру, Алайни на четвереньках выполз из своего убежища и заглянул в соседнюю пещеру.
Стая удачно поохотилась. Вожак устал ждать его возвращения из очередной самовольной отлучки.
Противные жены Интиная – черноволосая нахалка Лермия и Солмара, рыжая задира с драным ухом, увидев Алайни, приподнялись с мехового ложа и захихикали, скаля острые зубы. Их сыновья восьми месяцев и полутора лет от роду, спали, вцепившись коготками в тушу ромла – высокогорного копытного зверя с четырьмя закрученными в разные стороны рогами и голубовато-серой шкурой.
