ВЫВОДЫ. Вместе с совершенствованием средств ведения вооруженной борьбы усложнялась организация войска, развивались тактика и стратегия. От военачальников все больше требовалось не сколько пробудить в подчиненных воинский дух перед сражением, сколько воспитать его, чтобы привести на поле боя уже вполне боеспособные войска. Воспитание – процесс длительный и сложный, наиболее эффективно осуществляемый в деятельности, поэтому словесные методы воспитания стали все чаще подменяться методами организационными – тщательная регламентация всех сторон жизни и деятельности воина способствовала возникновению корпоративного духа, обеспечивавшего постоянную готовность к применению войск по их прямому предназначению. Соответственно, слово военачальника все чаще стало уступать место слову устава – важнейшего документа, определяющего боевую и повседневную деятельность армии и флота.
Уже древние военные трактаты были весьма лаконичны в описании требований, предъявляемых к речевой деятельности полководцев и войск, рассматривая красноречие в общем ряду нравственных и боевых качеств личности полководца; в воинских уставах последующих эпох эта тенденция сохранялась. В воинском дискурсе Нового времени, с возникновением постоянных армий, все большее значение приобретали письменные жанры: ордера баталии, диспозиции, всевозможные артикулы, наказные памяти, уложения, инструкции, указания, наставления, предписания, приказы и наконец собственно уставы. В лишенных средств индивидуализации стиля «бумагах» личность военачальника растворялась настолько, что становилось на первый взгляд совершенно неважным, кто стоит во главе армии, – она призвана была действовать, как отлаженный механизм, руководясь общим для всех и каждого предписаниями, претендующими на всеохватность ситуаций, возникающих на войне и в воинской деятельности. Однако в действительности оказалось, что армии, где этот принцип был доведен до логического завершения, утрачивали победный дух и становились жалкой игрушкой, способной только тешить взор власть предержащих однообразной красивостью рядов на парадах и смотрах, или забюрократизированной организацией, полагающей смысл своего существования в проведении учений.
Как известно, общественное бытие и общественное сознание взаимно определяют друг друга через общественную речь. Регламентация деятельности, таким образом, не может напрямую или косвенно не отражаться на регламентации речи. Даже если на страницах воинских уставов мы не встречаем прямых указаний по организации и характеру речевой деятельности военнослужащих, их тексты выступают источником, регламентирующим воинский институциональный дискурс через посредство идей, заложенных в устав, приоритета целей и задач, который тот ставит перед военнослужащими, наконец, от того, каким языком он написан. От этого зависит формирование личности воина и в конечном счете боеспособность вооруженных сил.
Список использованных источников по разделу I
1. Аверинцев С. Другой Рим: Избранные статьи. СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2005. – 366 с.
2. Артхашастра или наука политики. – М.: Научно-издательский центр «Ладомир», «Наука», 1993.
3. Асклепиодот Тактика [Электронный ресурс] // URL: http:// www.simposium.ru (дата обращения: 5.09.2017 г.).
4. Два византийских трактата конца X века. – СПб.: Алетейя, 2002.-412 с.
5. Зверев С.Э. Военная риторика Средневековья. – СПб.: Алетейя, 2011. – 208 с.
