Воинствующая олигархия США против всего мира и нас - страница 28

Да, преступников юмор не покинул, и самая большая бомба, кстати, окропленная капелланом святой водицей, была в шутку названа «Толстяком» в честь Черчилля, у которого в «высших сферах» была кличка Толстяк. Для Трумэна же, обрекшего на смерть ради сугубо политических амбиций совершенно непричастных к его политике людей, из которых он ни одного не знал даже по имени, не мог им предъявить какое-то обвинение, были просто «жертвы войны». Правда, сам президент и его пропагандистский аппарат пытались объяснить это чудовищное злодеяние необходимостью сохранить жизни американских солдат. Хорошенькое и, главное, очень морально выдержанное объяснение.

Наши любители достоевщины и пропагандисты (прямо или косвенно) американского образа жизни, например, Э. Радзинский, очень часто смакуют вопрос (применительно, конечно, к нашей действительности): можно ли пожертвовать жизнью одного ребенка ради спасения целого мира? И ответ, естественно, отрицательный. А ведь вот, господа, ваши кумиры спасали жизнь своих солдат (они так это мотивировали), обрекая на смерть тысячи детей; отчего же вы забыли столь выразительный пример? Но в том-то и дело, что эта «аргументация» была очередной ложью, так восхищавшей Гитлера в детях туманного Альбиона и их потомках. Около одного из японских городов, выбранных в качестве запасной цели бомбардировки, находился большой лагерь американских военнопленных, что было известно американскому командованию, и, однако, в планшетах летчиков этот город остался запасной целью, так что будь над Хиросимой или Нагасаки плотная облачность в день аутодафе, тысячи американских солдат разделили бы участь японцев. Да и в Дрездене погибло много английских и американских военнопленных, о которых англо-американскому руководству было известно. Об этом пишет цитированный выше канадский историк Жак Пауэлс.

Нет, сбрасывая бомбы над Японией, они целились в советский народ, пытаясь его запугать (участь Японии уже давно была решена), что, кстати, Трумэн от своих чиновников и не скрывал. Узнав об успешном испытании атомной бомбы, он заявил: «Теперь у меня будет хорошая дубина против этих русских парней» (это о союзниках, спасавших его парней в Арденнах).

Как вечный символ нравственного превосходства советского человека стоит в центре Берлина монумент Победы. На выставке его образцов главным для всех казался образец с фигурой Сталина во весь рост, выполненный Вучетичем. Осмотрел образцы и Сталин. «Слушайте, Вучетич, – спросил он, – Вам не надоел этот… с усами?» И, обратив внимание на стоявший в стороне и никем не замеченный образец памятника с солдатом, державшим на руках спасенного им мальчика, сказал: «Вот этого солдата мы и поставим в Берлине на высоком могильном холме». Он и сейчас там стоит, охраняемый солдатами русской армии. Кстати, этот памятник не есть лишь некий символ, а если и символ, то основанный на реальном факте: на одной из площадей Берлина, где шел бой, немцы убили женщину с ребенком. Ребенок был жив и плакал. Советский солдат попросил командира «сходить за мальчонком». Солдата прикрыли огнем, и он сумел вынести ребенка невредимым. Солдата позже искали корреспонденты, но так и не нашли, и герой остался «неизвестным солдатом».

Здесь высвечиваются для всего мира высокие душевные качества русского, советского человека. Ведь солдата никто не посылал, рискуя жизнью, спасать дитя чужого народа, ведущего с ним войну, принёсшего столько бед его народу, убившего столь много его детей. Он сам попросил «сходить за мальчонком», потому что ребёнку грозит гибель, и его нужно спасти. И неважно, чьего он роду-племени, для него это дитя человечье – и всё! Потому его помнят и в его честь слагают стихи. Вот поэт Симон Чиковани: