– Так удобнее, – прокомментировал тот, – мы их видим, они нас – нет.
Логично, согласился про себя Сибейра. И на самом деле удобно. Сейчас они могли без помех рассмотреть необычного гостя, пожаловавшего к ним. Гость действительно был очень необычный. Точнее, гостья.
Высокая фигура неподвижно стояла посередине клетки, опираясь на посох. Или просто держа его в руках. Непохоже было, чтобы посох ей хоть сколько-нибудь был нужен. Подернутые краснотой волосы, боевой султан торков на макушке, изрезанное морщинами старое лицо. Она была одновременно и похожа и не похожа на всех старых торквани, которых Сибейре доводилось до этого видеть. На первый взгляд, совершено обычная, она приковывала к себе внимание горделивой осанкой и монументальной неподвижностью. Так выглядел Муритай, правая рука Мастера Ацекато, когда хотел казаться значимым. Тогда с него слетала показная дурашливость, и перед всеми представал вождь и потомок вождей.
– Сараси Са-Сефара? – полувопросительно позвал Сибейра.
Торквани неспешно повернула голову:
– Я не сараси. Просто Са-Сефара.
Еще одна необычность. Это в Желтом Лепестке назваться «сараси», не имея на то права, означает нарваться на серьезные неприятности, а в Пестике торки совершенно спокойно воспринимали это обращение как уважительное. Блюстительница традиций? Торквани тем временем разглядела пришедших в полумраке.
– Ты тот, кого называют Торквада? – Она посмотрела на Сибейру – и тот поежился. Взгляд старых глаз очень напоминал прицел. Да уж, действительно необычный экземпляр занесло в приемник.
– Торквемада, – криво усмехнулся Сибейра, Муритай ему уже объяснил, что «торквада» на торкване значит «людоед». – Это одно из моих имен.
– Это правильно, – чуть наклонила голову Са-Сефара. – У воина должно быть много имен, чтобы никто не смог объять их все.
Дон Антонио прищурился: эта торквани явно понимала, о чем говорит.
– Вы шаман? – Он хотел добавить «сараси», но удержался.
– Была, – невозмутимо согласилась торквани. – Теперь я никто.
Сзади за спиной тихонько присвистнул Степашка. С сопровождающего их Находящего слетела зевотная скука. Еще бы, привести самого Торквемаду под шамана. Если она сейчас бросит боевой узор, как раз для таких самоубийц и придуманный, то спасти их сможет только небольшое чудо. Она сама, конечно, погибнет, но если это подстава, то ей все равно. Минус Сибейра – что еще надо?
Дон Антонио как не заметил признания.
– Что привело вас к нам?
– Мне говорили, что вы принимаете людей-магов и помогаете им?
– Кто говорил? – уточнил дон Антонио.
– Ваш амулет, – Са-Сефара показала амулет Братства, который она так и держала в руке.
– Принимаем и помогаем, – подтвердил Сибейра. – И не только людям. В Улитарте рады всем.
Действительно Улитарт принимал всех. В Городе Безумных Магов было полным-полно нелюдей. Значительно меньше, чем людей, но все равно достаточно. Кстати, об этом все прекрасно осведомлены. Откуда она свалилась?
– Мне не нужен Улитарт. Мне там не помогут.
– Так кому нужна помощь? – не понял дон Антонио. – Вам конкретно или какому-то человеку?
– Человеку, – наконец-то разродилась торквани. – Вашему человеческому щененку. Слишком много на себя взял, теперь не может справиться.
Она замолчала. Сибейра молчал тоже, она пришла – пусть высказывается. Пауза затягивалась.
– Чем мы можем вам помочь, уважаемая? – ни с того ни с сего влез Степашка.
