Хм… Я – охотница за деньгами?! Видимо, каждый судит по себе. Нет, я, конечно, не буду говорить: не надо, уберите доллары, рубли и евро, я буду питаться святым духом и жить в лачуге, но при чём тут деньги? Разве можно было в Джека не влюбиться?!
– И многие так думают? – как бы невзначай спросила я.
– Какая разница? Главное – я так не думаю.
– Да, это главное, – согласилась я.
Надеюсь, его никто не заставит подумать иначе.
– А каково вообще твоё мнение о тех, с кем ты сегодня познакомилась? – спросил Джек.
– Если говорить о Кроннен-Стоу, то мне показалось, что им обоим что-то от тебя нужно…
Мой любимый мужчина рассмеялся и покачал головой.
– Скорее это мне нужно от них.
– Можно спросить, что?
– Можно. Многое. В конце концов, весь мой бизнес зависит от главы корпорации.
– А почему ты вложил свои деньги только туда?
– Не только туда, но бóльшую часть. Это бренд, который сам себя продаёт. Это история! Это больше, чем просто бизнес! А любой завод в мире будет производить Оле-Олу, только если у него будет сырьё, и головной офис будет считать, что этот бизнес имеет смысл и соответствует корпоративным требованиям по уровню качества, менеджменту, политике, имиджу. А иначе…
– Иначе присылают тебя, – договорила я, – и ты крушишь всё, как Терминатор, да?
Джек усмехнулся.
– Почти. Но имей в виду, я – не один такой Терминатор. И если бизнес будет решено закрыть там, – он ткнул пальцем в небо, – практически невозможно его будет спасти.
Супруги Кроннен-Стоу представились мне двумя красными пауками, сидящими в центре огромной сети и лупающими хищными глазищами.
– Гольдблюму тоже от тебя что-то нужно, а Стейнбергам и Эванс – нет.
– В этом ты права. Гольдблум хочет заполучить мои деньги в свой хэдж-фонд. Обхаживает, старый лис! – Джек помолчал немного и добавил: – Кстати, именно Руперт по совету Меделин много лет назад дал рекомендации, чтобы меня приняли в Стэнфорд.
– Спасибо ему за это, – улыбнулась я, а внутри похолодела: очевидно, эта паучья сеть выстраивается уже давно. Растят поддержку? Я отодвинула тарелку. – И тебе спасибо, за вкуснятину! Я уже наелась.
– Тебе не о чем волноваться, – произнёс Джек и подошёл ко мне.
Убрал назад мои торчащие спиральками пряди, подхватил на руки. Понёс в гостиную, не включая там свет. В синем небе за окном сверкали огнями небоскрёбы, словно новогодние ёлки, отражались голубым в водах Гудзона. Нью-Йорк не спал никогда.
Я оказалась на подушках дивана, а моя грудь – в ладонях Джека. Губы его и пальцы блуждали по моему телу, не зная преград. Вдруг он приподнялся и сказал:
– Не волнуйся, балерина, доктор разрешил.
Я изумлённо раскрыла глаза.
– Что разрешил?
– В любой позе пока можно. Я об этом спрашивал утром мистера Хоули.
Я закрыла глаза и разомлела от наслаждения. Ну вот и стоило из этого было делать тайну? А я придумала уже бог знает что. Даже обиделась. Как говорил в сказке Салтыков-Щедрин, попала пальцем в небо…
Думаете в Нью-Йорке воздух какой-то особенный? Или вода? Просыпаешься, тут же Лайза Минелли с оркестром поёт в окно: «Нью-Йорк, Нью-Йорк»?
А вот и нет! Просыпаешься, и обычно чистишь зубы… Только отбойных молотков на душу населения точно больше. Слышите? Дррррррр… с утра пораньше. А что вы хотели? Цивилизация! Джек эти дырдыкалки, то и дело ковыряющие дороги, не замечает. Я пока – очень даже…
«Интересно, сколько сейчас людей в мире чистят зубы? – подумалось мне, когда я стояла в нашей бело-мраморной ванной. – А королева Меделин тоже, как и я, стоит сейчас и смотрит в собственные зрачки в зеркале, пытается пригладить свободной рукой дом на голове? Водит щёткой туда-сюда?»
