В налаженном механизме вдруг произошел сбой.
Первый Заместитель отчаянно замахал руками, и телевизионщиков поперли в шею.
Взвод охранников, ощетинясь карабинами, проконвоировал к Морлокову снежного человека Филимона, здоровенного и сплошь мохнатого. Филимона изловили в дебрях. Ел он только сырое мясо, но не отказывался и от водки, по-человечески не говорил, бил вшей, спал на полу, политическую литературу жевал и драл в клочки, а на женщин реагировал насквозь утилитарно.
– Эт-то кто такое? – в полной растерянности осведомился Морлоков.
Филимон почесал под мышками, громко сделал амбре, потом оторвал у зазевавшегося охранника петлицу и сожрал ее дочиста, вместе с пуговицей.
– С-снежный человек, – паскудно лязгая зубами, доложил Первый Заместитель, от страха капая на Морлокова брагой. – Проверен, как только мыслимо. Н-натуральный, в-ваше превосходи…
Морлоков отобрал у него лагун и нервно осушил до дна.
Ситуация создалась щекотливейшая.
Официально было разъяснено, что никакого снежного человека нет, а верящие в него подлежат урегулированию. Но сам Филимон как объект и материальное тело ничему такому не подлежал – именно потому, что не был объектом и материальным телом, поскольку не существовал… Урегулировать Филимона было возможно, ибо сей шаг означал бы признание его материальным объектом… Н-да.
– Так кто это, ты говоришь? – ласково спросил Морлоков.
Заместители и прочая челядь нестройно постукивала зубами.
Караульные овчарки упрятали хвосты куда следует, одна позорно описалась. Над площадью повисла густая нехорошая тишина.
– Так кто это?
– С-снежный человек, – еле выговорил Первый Заместитель.
– Как по-твоему, голубчик, существуют снежные человеки? – обернулся Морлоков ко Второму Заместителю.
– Псевдонаучная псевдотеория, продажная девка империализма! – браво отчеканил тот.
– Вот именно, – сказал Морлоков. – Ты что же это, Первый, разводишь за моей спиной? Что проповедуешь? Измена в рядах?
Первого Заместителя сержанты сграбастали даже прежде, чем он успел пасть на колени. Буквально через пять минут он хрипел и сучил ногами в петле на ветке ближайшего дуба.
– Займешь его место, – сказал Морлоков Второму Заместителю. – Итак, поскольку снежных человеков не существует – перед нами самозванец и агент. Посадить в одиночку. Кормить. Выдать карандаш и бумагу и ждать, пока признается, на кого работает. Ждать, пока сам признается! Никакого активного следствия!
Филимон почесал пониже спины и сделал амбре еще громче. Его увели, где-то даже ласково попихивая прикладами. Челобитчиков оставалось еще с полсотни.
– Ты уж сам разберись, – сказал Морлоков Заместителю, подхватил кареглазую и исчез в парадном подъезде МУУ.
– Вот парадный подъезд. По торжественным дням… – пробормотал Первый Заместитель, приосанился, оглядел обступивших его просителей и рявкнул: – Брысь отсюда, мать вашу!
Челобитчики, сбивая друг друга с ног, порскнули кто куда. Первый Заместитель потянулся, подозвал сержанта и шепнул:
– Ступай-ка ты, братец, к студенточкам да привези неопробованную. Да сам не вздумай проверять, знаю я вас…
