Обитатели камеры затихли, зная, что такое выражение на лице Иосифа не несет ничего хорошего. Было очевидно, что лишь усилием воли он держит себя в рамках видимого спокойствия.
– А почему я должен от кого-то бегать? – повел бровью новый постоялец камеры, – Я не сявка, чтобы уползать от проблем под нары. Тем более, с недавнего времени, когда почувствовал твой ко мне интерес. Это мне льстит, однако предпочитаю обходиться без посредников, которых ты ко мне уже дважды подсылал. Поэтому решил, что для нас обоих будет лучше выяснить все вопросы в личной беседе. Ты не против? Или сперва натравишь на меня своих…мальчиков?
Судя по выражению физиономии, Иосиф оказался заинтригован столь беспрецедентным в уголовной среде поступком. Среди «урок» приветствовались больше нападения из-за угла, чем подобные деяния, больше похожие на дуэльный вызов.
– Давай поговорим, раз ты этого хочешь, – развел в стороны руками Крутой, продемонстрировав на публику игру развитых борцовских мышц, – Один на один. Как ты этого хотел. Без моих пацанчиков. Их всегда успеется подключить к нашей беседе. Присаживайся, – он указал глазами на место по другую сторону стола, – Никто мешать не будет. Не бойся.
– Я твоих хомячков не боюсь, – ухмыльнулся Костя Грач, присаживаясь на предложенное место, – Но каждого из них лучше сразу предупредить. Приближаться ко мне не стоит. На этот раз что-нибудь сломаю.
– А сумеешь? – с невинным видом поинтересовался со своего места Батон, как бы невзначай рассматривая костяшки собственных пальцев, густо покрытые татуировочной синевой, – Не надорвешься, фраерок?
– А ты попробуй, – коротко отозвался Грач, даже не удостоив того взглядом.
– Ша, Батон, – косо зыркнул на подручного Крутой, – Не встревай.
«Бык», не ожидавший подобной реакции босса, заткнулся и обиженно засопел, разминая пудовые кулачищи.
– Я тебя слушаю, – Иосиф сфокусировал на собеседнике тяжелый, не обещающий ничего хорошего взгляд, – Ты хотел встретиться? Мы встретились.
Грач придвинул табурет ближе к столу и, усевшись поудобнее, положил руки на столешницу. Крутой, наблюдавший за этими манипуляциями, невольно отметил отсутствие на них обычной для урок «росписи».
– Вообще-то эта встреча должна была произойти давно, – сказал Костя, – Еще тогда.
– Зачем обращать внимания на очередных беспредельщиков, разинувших рот на то, что им не принадлежит? Ты и твои дружки – просто отбросы с самой грязной помойки, готовые на все ради пяти копеек.
Реплика, способная в других ситуациях спровоцировать открытый конфликт, в этот раз прошла без внимания.
– Ты допустил ошибку, Иосиф, с самого начала, – беззлобно улыбнулся Грач, – Многие погорели на том, что недооценивали потенциал своих врагов. Почитай историю, если что. Там все написано черным по белому. Даже если ты имеешь за плечами большую силу и поддержку, нельзя сбрасывать со счетов ярость и беспощадность именно таких отбросов, как я и мои приятели. Такому противнику терять нечего. Поэтому, тебе бы следовало либо подавить нас с той же жестокостью, либо пойти на разговор и выслушать. Вышло так, что подавить нас ты не сумел, а поговорить по душам не позволила гордость. Как учила марксистко-ленинская философия: верхи не могут, а низы не хотят. Ситуация, грозящая революцией.
– Ты мне лекцию читаешь, фраерок? – Крутой тоже придвинулся к столу.
По его виду окружающим стало понятно, что он недалек от того, чтобы потерять самообладание.
