Глава 7.
Андрей Силантьич Козин. Приблизительно 9 часов утра 3 августа 1996 года.
Снова спокойное утро, заполнившее голубые безоблачные небеса над едва проснувшейся Москвой нежными розоватыми отсветами вызревшей зари. Приятное ощущение покоя и полного успеха в делах. Если так дальше пойдет, то скоро его мечты сбудутся, и он перейдет на более высокую ступень власти. На ступень более высокую, чем может предположить Сазон Прямой, не так давно от имени сибирского воровского сообщества официально отказавшийся от взаимовыгодного альянса. Глупец! Недальновидный глупец! Он не смог разглядеть всех перспектив, которые станут достижимы в этом случае. Спору нет, «блатные» в нынешние времена и без того живут вольготно. Творят свои дела свободно и безнаказанно. Ослабевшая государственная власть не имеет сил вмешаться и довольствуется теми крохами, которые ей бросают на откуп. На «отвяжись». Но, если бы главный авторитет сообщества умел заглядывать дальше собственных нужд, то он, несомненно, увидел такое, от чего бы у него захватило дух. Непременно бы захватило.
«Пусть! Значит, так рассудила судьба.
В какой-то, пусть и небольшой степени Козин считал себя фаталистом. Оттого, наверное, слова «судьба» и «предопределение» для него несли в себе определенный смысл. Пусть и не всеобъемлющий, но все же… Впрочем, нет. Фаталисты покоряются судьбе. Он же, напротив, старается подстроить судьбу под себя и свои устремления. До сих пор это получалось.
Улыбнувшись собственным мыслям, Андрей Силантьич довольно улыбнулся приятному их ходу и, вспомнив о своих обязанностях цветовода, взялся за поливочную лейку. Он только что развел новую порцию питательного раствора для своих орхидей.
– Пейте, дети мои, – благодушно пробормотал он, с особенной заботливостью поливая корневую систему куста с белыми крупными цветами, которые особенно любил – Пейте вволю.
Щелчок тихо закрывшейся двери он, по обыкновению, не услышал. Но понял, что в оранжерею наведался гость. Наверное, по движению воздуха, либо благодаря своему чутью.
– Как прошло? – коротко спросил Козин, бросив косой взгляд в сторону появившегося человека.
– По плану, – ответил Глобус, – Отправили так, как и планировалось. Без эксцессов.
– Хорошо, – Андрей Силантьич склонился с лейкой к другому цветочному кусту, – При отправлении ничего подозрительного не заметили?
– Нет. Мои люди вели наблюдение. Начали следить за час до отправления самолета и закончили через час после его отлета. Ничего. Ни движений среди ментов, ни слежки. Сработали чисто. Пусть, эта Рита и сумела взбаламутить своих, однако наш отход и отвлекающий маневр с машинами сработал на всю катушку.
Козин согласно мотнул головой, занявшись следующим кустом орхидей. На этот раз светло-сиреневых, с нежными розовыми прожилками и окантовкой лепестков. Спору нет, Маргарита Корнеева его удивила. Другая бы, подавленная произошедшим, перед собственной кончиной просто бы лежала и жалела себя. Мол, жестокая судьба и тому подобные сопли. Эта же, прежде чем отключиться окончательно, сумела собраться с силами и подать сигнал тревоги по рации.
– Черт, – чертыхнулся про себя Андрей Силантьич, – Нужно было не играть в игры, а надежно вырубить ее. Чертова тяга к театральности!
Неприятный был момент, хоть и не повлиял на сам ход событий. Просто пришлось несколько ускориться, дабы спокойно унести ноги и запутать людей Бельского. Запаса времени им вполне хватило.
