– Здесь все, – произнес он глухо, в упор, глядя совсем не по-стариковски внимательным взглядом, – Все, что накопали оперативные службы. Начиная с момента расстрела вашей семьи. Некоторые документы будет больно читать. Однако прошу это сделать во благо нашего общего дела. Может быть, меня подвело мое стариковское чутье, и я не сумел заметить чего-либо важного.
– Я почитаю, – пообещал собеседник, пряча папку в аляповатую спортивную сумку, висящую у него на плече, – Обещаю быть внимательным. Это все?
– Нет, не все, – Угрюмов полез в карман и вынул из него небольшой сверток, – Здесь сумма денег на первое время и твои новые документы. Сделаны частным образом через официальные каналы. Они совершенно настоящие. Паспорт, водительские права. Даже трудовая книжка. Ты теперь у нас Глеб Куликов. И по документам, и по внешности. Детдомовец и некогда известная личность среди местной гопоты Вологды. От этого будешь, так сказать, плясать. Я позаботился о том, чтобы твоя новая фамилия ни единого раза не мелькнула для оперативных служб. Ни в одном из архивов правоохранительных структур, кроме как в паспортном столе по месту твоей новой прописки ее, то бишь фамилии, нет. Больше того, я позаботился о том, чтобы твоих новых установочных данных в письменном виде не осталось даже у меня. Эту информацию, как и многое, самое важное, я собираюсь держать только в своей голове. Такие предосторожности необходимы, если ты теперь станешь новым автономным игроком на поле той большой игры, что затеял и разыгрывает Сталевар.
– Полностью автономным?
– Безусловно, – генерал достал из внутреннего кармана пиджака записную книжку, по закладке нашел нужное место и вырвал из нее листок, – Здесь я записал для тебя частоту, на которой тебе нужно будет выходить в эфир. Частота была предназначена для нужд резидентуры внешней разведки, сейчас используется мало, однако регулярно прослушивается. Твой позывной – Кречет. На случай, если частоту станет прослушивать кто-то из посторонних, ты будешь использовать смысловой словарный шифр, образец которого я вложил в папку. Разобрать его несложно, но потребуется время и специальные навыки. В любом случае, сообщай только общую информацию. О чем-либо конкретном мы сможем договориться при личном контакте.
– Это будет возможно?
– Это необходимо, – кивнул генерал, – Однако, перечень подобных мест будет неизменным, и известным только нам двоим. В папке найдешь листочек и с таким списком. Но, прошу, избавься от него сразу же, как только запомнишь наизусть.
– Ясно. Будут еще рекомендации и указания?
Генерал вздохнул и полез в карман. Затем, достав аккуратно сложенный вчетверо носовой платок, промокнул им вспотевший лоб.
– Указаний я тебе теперь давать не вправе. Только одна рекомендация. Будь осторожен. Верить никому нельзя. То место, где ты сейчас обитаешь, смени. Опасайся «хвоста». Я не удивлюсь, если за мной сейчас ведется слежка. Слишком много я маячил перед глазами у тех, перед кем не следовало.
Молодой человек задумчиво опустил взор вниз, на сверток с документами, который сжимал в руке.
– Значит, – произнес он, улыбнувшись улыбкой знакомой теперь, наверное, только Василию Егоровичу, – Глеб Куликов? Вы у меня останетесь основным контактом?
– И пока единственным, – подтвердил генерал, – До тех самых пор, пока я не подберу надежного человека. Когда это произойдет, я сообщу тебе и лично представлю новый доверенный контакт. Лишний человек в окружении может провалить все дело.
