Сотник не знал, что ответить. Ситуация накалялась.
Князь Ярополк потерял самообладание, выскочил из возка и, позабыв об осторожности, сам направился к мосту, расталкивая зевак.
– Как смеешь ты, собака, стоять на пути у князя? – заорал он на посадника, и лицо его побагровело.
– Не серчай так, государь надежа! Далеко ли путь держишь? – все с тем же сарказмом отвечал Гаврила Фомич. – Ах да, в дом премудрости Святой Варвары, княжичу постриг принимать пора. А зятька своего, короля иррозейского, позвал на чествование? Вы же с ним в последнее время не разлей вода!
– Что ты такое несешь, окаянный? По какому праву не даешь мне проехать? Иль ты думаешь, что раз ты посадник, так тебе закон не писан? Князь все равно тебя выше, даже в Гривнограде!
– Твоя правда, вот только выше всех – народ гривноградский. Вече честное – вот кто над всеми нами голова. А вече не только князь, но и Совет господ созвать вправе. И нынче самая пора! – сказал Гаврила Фомич с плотоядной улыбкой, обнажая свои редкие зубы.
Несмотря на то что на дворе стоял июль, на его плечи был накинут нараспашку желтый бобровый кожух; сытое брюхо посадника не мог скрыть даже мешковатый опашень.
– Что ты несешь? Какая такая пора? В княжий постриг Вече собирать! Неужто до завтра не терпит, по какому праву святой обычай хулишь, пес?
– Все понимаю, княже, ты уж не обессудь, надежа! Да дело дюже важное для всей земли Гривноградской и отлагательств не терпит, никак… Об измене дело, стало быть, – продолжал он после небольшой паузы, – о твоей измене, княже, Господину Гривнограду Великому! Да, да, все нам ведомо – про то, как в Иррозею, к тестюшке своему за подмогой наведывался, войска просил, чтобы боярские дружины извести. Как купцам иррозейским сулил мыты все с них снять. И, самое-то прекаверзное …. язык бы не отсох у меня, такое вымолвить… Сулил веру их принять и весь люд гривноградский перекрестить, а кто не захочет – того мечу придать до огню!
Посадник нарочно говорил медленно и громко, чтобы его услышало как можно больше людей. Толпа тут же взволновалась, восклицания и шепот прокатились по ней, как первые барашки по морю перед сильным штормом.
Один из владычных дружинников выдвинулся вперед на своем пегом коне, развернул свиток харатьи и начал почти нараспев читать указ пресветлого архиепископа Феодора и Совета господ о немедленном созыве Веча. В это время те же самые слова горланили глашатаи во всех девяти концах славного града, на каждой улице. Грянул вечевой колокол.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
