Незадолго до того, как подъем в гору закончился, Саша не выдержал и, высунув голову из окна, стравил остатки завтрака прямо на дверцу «тойоты». Ефрем краем глаза заприметил что-то неладное, прибавил газу, потому как увидел просвет, и дорога перестала мотать машину из стороны в сторону.
– Тебе плохо, бро? – спросил он младшего товарища. – Может, остановимся и подышим воздухом? Здесь отличный горный воздух, мать его!
Утершись рукавом школьной рубахи, Саша показал Ефрему, что чувствует себя хорошо и готов трястись хоть до бесконечности, лишь бы не покидать пределы этой сумасшедшей тачки.
– Ты только дай знак, бро, – предупредил Ефрем.
Дорога повернула направо, и каменистые колдобины сменились глинистым грунтом. Ефрем прибавил газу.
– Я тоже не люблю тот участок пути, – сказал он, перекрикивая двигатель. – Но что поделаешь? Другой дороги нет. Хотя отец говорил мне, что есть какой-то проезд на технологическую трассу цементного завода. Он знает. Или знал, – Ефрем засомневался.
– Надо это выяснить, – скомкано проговорил Саша Балык. – У тебя есть вода?
Ефрем протянул ему бутылку минеральной воды. Саша осушил ее наполовину, рыгнул и поблагодарил. Нос «тойоты» нырнул в овраг, но уже через мгновение задрался так, что челюсти Саши щелкнули. Задний бампер задел грунт, послышался характерный звук, который тут же отразился на лице Ефрема.
– Надо было взять левее, – упрекнул он себя. – Если колея глубокая, всегда надо брать левее.
Саша плохо разбирался в маневрах внедорожников, но свой совет дал:
– Ты, главное, не спеши, Ефрем. Мой батя все время спешит: на трассе по сплошным обгоняет, пешеходов на зебрах не пропускает, иногда даже на красный свет гонит. И к чему это привело?
– К тому, что твоего батю лишили прав в прошлом году.
– Вот! – поставил точку Балык. – А все из-за спешки. Мы успеем, Ефрем. У нас полно времени.
Ефрем ухмыльнулся, выруливая на относительно ровную дорогу. Теперь они гнали вдоль хребта, и лес стоял только по левой стороне.
– Ты с собой запасные трусы прихватил? – строго спросил Ефрем.
– Нет, – ответил Балык. – Ты не предупреждал, что мы будем купаться.
– А мы и не будем купаться, – хмыкнул Сашин приятель. Его брови вдруг изогнулись, и Балык испытал легкое чувство тревоги. Теперь пот выступил у него в подмышках, и школьная рубаха уже не смотрелась такой чистой, выглаженной и свежей, какой была утром.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что мы сегодня прокатимся от души, – Ефрем оскалил зубы.
Балык проглотил ком, заплутавший в его горле. По рукам пробежали мурашки и тут же исчезли, потому что Саша сказал себе: «Нет! Он не под кайфом! Если бы он был под кайфом, я бы заметил».
– Ты когда-нибудь катался на тачке от души, бро? – спросил Ефрем, искоса глядя на товарища.
– Никогда, – отрезал Балык. – У меня и тачки нет. Есть отцовская «пятерка», но он не разрешает мне садиться за руль.
– Это большая ошибка, – осудил Ефрем. – Но мы ее исправим.
«Как это понимать?» – хотел спросить Балык, но тут Ефрем рявкнул:
– Мы же ее исправим? – и впился в него взглядом, как змея, завороженная дудкой. Кончик носа семнадцатилетнего парня подрагивал.
«Почему Ефрем выглядит, как под кайфом, когда он не под кайфом? – недоумевал Саша Балык. – Как бы не вышло, что он все-таки под кайфом».
Ефрем ждал ответа и не смотрел на дорогу. Обе щеки его трепыхались, как полотна паруса, нос раздувался, глаза метали искры. Было заметно, что Ефрем и в себе и
