– Никак… – опустив голову, ответил Тобоэ. – Но ты знаешь, наверное, людям вредно любить себя. Большинство людей не понимают, что это значит. Бабушка рассказывала мне, что когда человек начинает сильно любить самого себя, он почти всегда становится тщеславным, он никого не видит кроме себя, а это плохо…
– Да, плохо… Я тебе скажу так, как я знаю: тщеславие – это не любовь к себе, а лишь иллюзия любви к себе.
– Я догадывался об этом… Я знаю, что по-настоящему любить себя – это жить в гармонии с самим собой, а через самого себя и со всем миром. Вот ЭТО – добро. Всё остальное лишь заблуждение плохих людей, желающих сделать свою жизнь проще…
– Ты прав… – сказал Цуме, удивлённо взглянув на мелкого.
– Мне так жалко людей… Они так ужасно живут… Мне бы хотелось, чтобы однажды случилось что-нибудь такое… чтобы их жизнь стала лучше…
– Эх ты… Когда ты уже перестанешь верить в то, что добро спасёт этот мир – ты же ВОЛК?
– Ни-ког-да! – улыбнулся Тобоэ.
– Ну ладно, верь… Наверное это твоя судьба… Но ты ведь понимаешь, что на твоём пути будет много трудностей, чтобы сломать твои убеждения? Но ты не сдавайся, Тобоэ. Может когда-нибудь твоя мечта и сбудется. Только почему ты всё время так заботишься именно о людях?
– Просто мне их жаль… Наша волчья жизнь хоть и полна опасностей, а всё же лучше, чем у них…
– Да уж, а вот в той битве ты никого не жалел.
– Им самим это было ненужно, поверь, (он смущённо опустил голову, решив, что слишком на равных разговаривает со старшим волком) я это почувствовал. А в подобных случаях я буду драться с кем угодно (он гордо вскинул голову) до победы или до смерти, по старому волчьему обычаю.
– Всё правильно, Тобоэ.
Их беседу прервали. Высокий худощавый парень с тёмными курчавыми волосами в чёрных брюках и коричневой рубахе.
– Надо же, какие люди… – торжественно проговорил он, широко разведя руки.
– Взаимно, Седо… – произнёс сквозь зубы Цуме.
– Я знал, что ещё увижу тебя…
– А я вот надеялся больше никогда никого из вас не встречать.
– Мы были друзьями, а ты бросил нас! Почему же ты ушёл?
– Никто из вас никогда мне не был другом!
– А почему же ты тогда всё время был снами?
– Мне просто такая жизнь казалась удобной…
– Просто ты мог управлять теми, кто боялся тебя… Но знай: я тебя никогда не боялся!
– Мне абсолютно плевать на вашу шайку и на то, что кто-то из вас там думал или думает обо мне… Убирайся ты по добру – по здорову!
– Я же сказал, что не боюсь тебя!
– Уйди с дороги! – ворвался Тобоэ.
– А, это тот мальчишка, которого я тогда поймал? Да, да… Меня всё это время мучил один вопрос: почему ты, Цуме, которого мы все так хорошо знали, заступился за какую-то мелочь?
– Это не «какая-то мелочь», а мой младший брат! – Цуме выступил вперёд и заслонил собой Тобоэ.
– Ну пускай… Но меня мучило ещё кое-что – желание доказать тебе, что я тебя не капли не боюсь. – И Седо, махая кулаками, бросился на Цуме.
Волк предпочёл драться с этим человеком как человек: видимо что-то заставило его пожалеть Седо. Цуме хотел всего лишь проучить его. Сейчас наш друг готовился отразить удары, но Седо, подбежав к нему, в последний момент извернулся точно по-змеиному и, оказавшись за спиной Цуме, кинулся на Тобоэ и сшиб его с ног. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения Цуме, и потому он подбежал к своему старому знакомому и, схватив его за воротник рубахи, швырнул спиной к стене здания. Через несколько секунд гладкие белые клыки Цуме вонзились в мягкую плоть – горло Седо. Страшная морда серого волка, свирепый оскал и яростно горящие жёлтые глаза, в расширенных зрачках которых отражалось испуганное лицо человека – последнее, что увидел Седо в своей жизни, потому что с переливом секунды в секунду его жизнь перелилась в смерть.
