Волчий сон - страница 11

Стоя у окна, Николай обнаружил, что на востоке небо посветлело. Соловьи, приутихшие было, вновь защелкали, запели, заиграли веселую песнь своей любви. Опять протянул вальдшнеп… Наступило утро, рассвет и нужно было хоть немного пойти покемарить до подъема.

Бесшумно ступая по мягкому мху, лосиха шла к месту дневки. Сегодня они с вечера сделали большой круг, и детки, уже достаточно окрепшие, все равно устали. Мать сводила их вечером к водопою. Вкусная вода и что-то белое и соленое из земли у водопоя были в диковинку для них. Ни лосиха, ни ее дети не знали, что этот водопой и солонец в осине, поваленной так, что комель завис на пне, сделаны человеком, который сегодня стоял и курил у окна за забором и колючей проволокой. Тем человеком, которого лосиха нередко раньше видела в окне проезжающей машины или шедшего по лесу с топором или с ружьем, одного или с бригадой. Она не знала и не догадывалась, что и он тоже этот лес считает своей вотчиной. От водопоя лосиха повела своих детей на подрастающие озимые. Перейдя небольшой молодой лесок из тонких гонких сосенок, полакомившись кое-где иглицей немногочисленного подроста сосны, они вышли на опушку леса. Впереди простиралось зеленое море подрастающей ржи. И лосихе уже не нужно было изгибаться или становиться на колени, чтобы пощипать пробивающуюся зелень озимых, как она это делала в начале весны, еще до отела. Рожь подросла и достигала уже почти до колен, и толстые зеленые листья, мягкие и нежные, ароматные и вкусные, она поглощала без труда, с удовольствием и наслаждением. Телятам надо много молока, на сосновой иглице и осиновой коре по делянкам самой пришлось зиму с трудом пережить. А здесь такое изобилие. Насытившись и дойдя до островка леса среди поля, они направились вглубь, вспугнув зайца-русака, который громко затопав, дал стрекача вдоль кромки поля. Там, внутри островка, вдоволь напившись из большой канавы-воронки, они сделали привал. Однако к утру лосиха решила пройти назад, к своей поляне через торфяные карьеры. Там много молодой ивы, ежегодно подновляемой бобрами. Там подросли лопухи: свежие, зеленые и толстые, не то, что осенью. Там, наверное, знакомая ей по зиме молодая свиноматка со своим полосатым выводком удачно расположилась в глухом ельнике на краю болота. Именно там приятно пахнет тиной, и в глубинах ее памяти именно по тем тропинкам водила ее потерянная навсегда мать. Там же встретила она того, кто стал ее спутником, другом, защитником, кто всю зиму был с ней и их будущим потомством. Может, сегодня они встретят его? После того, как она почувствовала, что внутри у нее появилась едва ощутимая новая жизнь, после того, как она поняла, что это самое дорогое, что у нее может быть, и после того, как природа подсказала ей уйти и спрятаться в густой, сухой, поросший высокой прошлогодней травой вдали от лесосек, людей, машин уголок для отела, она его не видела. Он обиделся, что она не только не позвала его с собой, а еще и прогнала, и остался в большом сосновом бору перед торфболотом. Гордая и красивая, сейчас она смело подойдет к нему. Мальчик и девочка, их дети, посеменят за ней и, спрятавшись у нее под животом, любопытно будут выглядывать своими черными большими глазенками на красавца-папу, с большими, еще мохнатыми и мягкими рогами. И он осторожно приблизится к ним. Осторожно обнюхает их, и гордо и счастливо вся семья пойдет дальше, на их поляну, где высокая сочная трава, ветер, сгоняющий комаров и оводов, где нет таких досужих двуногих тварей-людей, с их верными помощниками и вечными врагами диких зверей – собаками. Туда, где нет волков, как это было прошедшей зимой. Воспоминания о волках инстинктивно заставили ее вздрогнуть, встряхнуться, настороженно прислушаться к окружающим шорохам, потрескиваниям, посапываниям, свистам, чириканьям и другим звукам просыпающегося леса…