– Не надо, так что-нибудь загоните. По «дороге» или ногами…
«Торпеды» – это завернутые по двадцать и более штук, завернутые в целлофан и с запаянными зажигалкой швами сигареты, которые проносили зэки в штрафной изолятор в себе, так как в ШИЗО курить не давали – запрещено. «Торпедироваться» Николай не хотел. Лучше бросить курить, чем рвать себе задницу, – думал он, – хоть будет повод бросить курить. В «локалке» уже ждали контролеры. Равнодушно окинув его взглядом, приказали идти на КП. По пути на КП завели в санчасть – на медицинское освидетельствование о пригодности по состоянию здоровья для водворения в штрафной изолятор. Медсестра, пряча глаза, молча выписала «годен и здоров для водворения в штрафной изолятор», хотя знала, что он астматик. Молча, чуть ли не скрипя зубами, с третьей попытки попала в вену, введя двадцать кубиков эуфиллина. Как оправдание за свой не совсем медицинский, поступок наложила на рану от укола большущий кусок ваты, обильно смоченной спиртовым раствором септоцида, и заклеила пластырем. Так и повели на КП на комиссию по наказаниям, а по-местному – на крестины. Начальника колонии пока еще не было, и Николая посадили в «стакан» – камеру из железных решеток размером один метр на один метр. Перед этим обыскали, изъяв сигареты, зажигалку, шнурки с ботинок, ингалятор. Молодой рыжий контролер, поводя носом, внимательно всматривался в глаза Николая, приближая свое конопатое лицо к лицу осужденного. Он учуял знакомый запах спирта, но даже не верил в такую удачу – поймать зэка «под градусом»! Как только ушли контролеры, приведшие Николая из жилой зоны, рыжий контролер, дежуривший на КП, решил, что премия или, как минимум, благодарность у него уже в кармане и приступил к «эксперименту».
– Подойди к решетке, – скомандовал он присевшему в углу стакана Николаю. – Подойди и дыхни!
Николай все понял сразу. Состроив смиренную и жалобную физиономию, он рукавом согнутой в локте руки пытался прикрыть рот от «запаха спирта». Контролер, казалось, стал выше ростом и еще рыжее от нахлынувшей удачи.
– Ты че, гад, еще и браги нажрался? Старый, да ты совсем охренел! Во, дает! Набухался! – контролер заводил сам себя, – а где остатки браги? Все выпил? С кем пил? Кто сахара дал? Кто дрожжи загнал? – Контролер не унимался, а Николай сделал вид, что испуган прозорливостью молодого старшины.
– Слышь, командир, кончай чудить, а? Тебе ж за меня грамоту или медаль не дадут. Зря спалишь старого. Не кипеши, а?! Что тебе стоит?
– Ах ты, гад! Еще будешь здесь хлебало свое открывать? Щас на ласточку раздерем во дворике. Подожди, подожди – вон, хозяин идет. Будет тебе сейчас и грамота, и медаль. Готовься!..
Увидев в окно подходящих офицеров, старшина поправил на себе амуницию, форму и с гордым и радостным видом поспешил навстречу с докладом. О чем и как он докладывал, Николай не слышал, но через короткое время к «стакану» подлетели два контролера, ДПНК, грубо вытянули его из клетки, нацепили наручники за спиной и ввели в дежурку. За пультом сидел начальник колонии, сбоку ещё несколько офицеров, встревоженно и зло глядя на Николая.
– Дежурного врача сюда, – скомандовал полковник, и ДПНК бросился звонить.
– Врача нет, товарищ полковник. Есть только медсестра, – доложил ДПНК, отзвонив в медицинскую часть
– Какого черта а где он? Ладно, потом разберемся. Медсестру сюда и фельдшера. Ну?! – уставившись на Николая, спросил полковник. – Ты! Где ж ты успел харю залить? И драку еще устроить?
