Этим и решила воспользоваться волчица. Снег глубокий, бескормица, свиньи-вожаки отделились, бродячие и исхудавшие от недавнего гона секачи уже не столь опасны, поэтому нужно использовать шанс отбить из стада поросенка. А уж расправиться с ним – это не проблема, тем более с таким крепким, хоть и исхудавшим и голодным помощником-сыном. Еще в прошлом году она приносила им на забаву живыми то поросенка, то собаку из деревни, на крайний случай зайца или злого барсука. Так учила она их, своих деток, играясь – выживать, играясь – убивать, чтобы жить. Сейчас один единственный ее сын умел сам находить и добывать себе пищу, но жил в стае с родителями и чужими волками, прибившимися к ним по разным причинам, в основном из-за гибели собратьев от руки человека. Но сегодня день выдался особенный. Истощенным от голода, мороза, снега, ослабленным брачными играми, двум волкам необходимо было добыть серьезную добычу. Не исключалась и погоня за ними людей, не исключалась драка и с другой стаей волков, которые, замыкая свой недельный поход в сотню километров, вот-вот должны были вернуться в свой лес. Волчица инстинктивно знала, что вся ответственность за сохранение остатков их стаи теперь легла на нее. Остановившись у лежащего в снегу спящего волка, она не подошла и не лизнула его. Не пожалела, не подбодрила его. Такова она была с рождения – строгая, неприступная, замкнутая в себе, но сильная и волевая. Постояв немного, уставившись открытым долгим взглядом куда-то вдаль и замерев, словно прислушиваясь к каким-то своим сокровенным мыслям, волчица вдруг взглянула на притихшего волчонка, приглашая его последовать за собой, легко «поплыла по снегу», осторожно и бесшумно ныряя под нависшие лапы елей. Не обращая внимания на свежие следы зайцев, тетеревов, рябчиков, не обращая внимания на изредка попискивающих из-под снега мышей, волчица шла против ветра, ища тропу или место дневки диких кабанов, которую они, судя по всему, уже должны были выбрать. Тогда по месту можно определить и стратегию, и тактику добычи зазевавшейся добычи. Главное – внезапность и быстрота. На волчонка она не надеялась, но его присутствие бодрило, придавало сил и уверенности. А он то и дело отставал, увлекшись выкапыванием мыши или погоней за сорвавшимся зайцем. Тогда, получив серьезный укус за шею, взвизгнул и больше от матери не отставал, идя ровно за ней след в след. И вот наконец-то волчица услышала знакомый до рези в желудке запах стада диких кабанов. Запах разрытой под снегом в поисках корешков земли, запах кабаньей мочи, шерсти, запах дыхания десятков легких. Это было стадо, которое пришло с кормежки на дневку. Сытые кабаны разбрелись по лесу в отсутствие самки-вожака. Каждый, пытаясь показать свою значимость, ложился отдельно, «ухая» и повзвизгивая, прогоняя приближающегося друга или родственника. Два десятка кабанов, среди которых большинство было прошлой весны рождения, расположились на дневку на краю густого ельника, смыкающегося с редколесной низиной – логом. С одной стороны, в густом ельнике было безветренно и тихо. Густой толстый слой иглицы под снегом не замерз, и легко разрывался кабаньим рылом так, что приготовить себе лежку-окоп было легким трудом и приятным занятием. С другой стороны, редкий лог хорошо просматривался, и в случае опасности его можно было быстро преодолеть или наоборот, тихо и скрытно уйти густым ельником по взгорку лога. То, что они не видели друг друга, кабанов не насторожило. Тихонько сопя и изредка хрюкая, они готовили себе место для дневного отдыха там, где было каждому проще и легче. Начинало сереть, мороз крепчал, и кабаны торопились быстрее вырыть себе логово и улечься в мягкую подстилку…
